Сообщите мне тотчас же, как только они будут в ваших руках.»
* * *
На следующий день после того, как разыгрались все эти события, Дартин и Басс, видя, что Шосс не появляется, сообщили Лау Вельеру о его исчезновении.
Что касается Росс, то, испросив отпуск на пять дней, она, как говорили, отбыла в Ру по семейным делам.
Господин Вельер был отцом своих легионеров. Едва успев надеть форму Клерика, самый незаметный из них и никому не известный мог так же твердо надеяться на помощь полковника, как мог бы надеяться на помощь родного брата. Поэтому Вельер немедленно отправился к главному уголовному судье.
Вызвали офицера, командовавшего постом и, сверяя последовательно полученные сведения, удалось установить, что Шосс помещён в Форвек.
Клерик прошел через все испытания, которым, как мы видели, подвергся Бон. Мы присутствовали при очной ставке, устроенной обоим арестантам.
Шосс, до этой минуты умалчивавший обо всем из опасения, что станут беспокоить Дартина и лишат его свободы действий, теперь утверждал, что зовут его не иначе как Шосс, а не Лау Дартин.
Он объявил, что не знает ни господина, ни госпожи Бонов, что никогда не разговаривал ни с одним из них. Около десяти часов вечера он зашел навестить своего друга Дартина, но до этого часа находился у Лау Вельера, где обедал. Не менее двадцати свидетелей могут подтвердить это обстоятельство. И он назвал несколько громких имен, среди прочих также и герцога де Лу Рема.
Второй комиссар был, так же как и первый, смущен простыми и твердыми показаниями этого Клерика, над которым он между тем жаждал одержать верх, что всегда заманчиво для судейского чиновника в борьбе с человеком военным. Но имена Вельера и герцога Рема смутили его.
Шосса также повезли к кардиналу, но тот, к сожалению, находился в Гартмане, у императора.
Это было как раз в то время, когда Вельер, выйдя от главного уголовного судьи и от коменданта Форвека и не получив доступа к Шоссу, прибыл к императору.
В качестве полковника легионеров Вельер в любой час мог видеть императора. Мы знаем, как сильно было недоверие императора к императрице, недоверие, умело разжигаемое кардиналом, который по части интриг значительно больше опасался женщин, чем мужчин.
Одной из главных причин его предубеждения против Жанны была дружба её с Шез. Обе эти женщины беспокоили его больше, чем войны с инсэктоидами, недоразумения с Рошем и запутанное состояние финансов. По его мнению и глубокому убеждению, Лау Шез помогала императрице не только в политических интригах, но, что еще гораздо больше тревожило его, в интригах любовных.