— И вы уверены, что он не виделся с императрицей?
— Я считаю её слишком преданной своему Долгу.
— Однако они в переписке. Это ему императрица писала весь день. Герцог, я должен получить эти файлы!
— Ваше величество, разве…
— Герцог! Чего бы это ни стоило, я хочу получить их.
— Но я должен заметить…
— Неужели и вы предаете меня, господин кардинал? Вы всё время противитесь моим желаниям. Неужели и вы в сговоре с госпожой Шез и с императрицей?
— Ваше величество, — со вздохом произнес кардинал, — мне казалось, что я огражден от таких подозрений.
— Господин кардинал, вы слышали меня! — тон нетерпения сменился раздражением. — Я хочу иметь эти файлы.
— Есть только один способ…
— Какой?
— Поручить эту миссию канцлеру Гье. Это дело целиком по его части.
— Пусть за ним немедленно пошлют!
— Я как раз вызвал его к себе, а отправляясь в Гартман, я распорядился, чтобы он, когда явится, подождал меня.
— Пусть за ним немедленно пошлют.
— Воля вашего величества будет исполнена, однако…
— Что?
— Но императрица, возможно, откажется подчиниться.
— Подчиниться моим распоряжениям?
— Да, если она не будет уверена, что это приказание исходит от её императора.
— Ну так вот, чтобы она не сомневалась, я сам предупрежу её. — Да, герцог, я знаю, что вы крайне снисходительны к императрице… может быть, даже чересчур снисходительны. Мы ещё вернемся к этому позже, предупреждаю вас.
Легг Валтимор привычным движением коснулся сенсоров и открыв дверь, вышел в коридор, соединявший его половину, восстановленного в старинных манерах, дворца с апартаментами Жанны Гранжирской.
Императрица сидела в кругу своих придворных дам, Лау Ито, Ла-Абле, Ла-базон и г-жи Ла-Ене. В углу пристроилась и камеристка донья Фания, приехавшая вместе с ней из Ида.
Госпожа де Ла-Ене читала вслух, и все внимательно слушали её, за исключением императрицы, затеявшей это чтение лишь для того, чтобы иметь возможность предаться ходу своих мыслей.
Мысли эти, хоть и послащенные последними отблесками любви, все же были полны печали. Лишенная доверия супруга, преследуемая ненавистью кардинала, который не мог ей простить того, что она отвергла его нежные чувства, Жанна Гранжирская имела перед глазами пример императрицы-матери, которую эта ненависть терзала в течение всей ее жизни.
Жанна видела, как падают её самые преданные слуги, самые доверенные друзья, самые дорогие её сердцу любимцы. Как то несчастные, что наделены роковым даром, она навлекала несчастья на всё, к чему прикасалась. Её дружба влекла за собой преследования. Госпожа Шез и Рне были сосланы, и даже Лау Орт не скрывал от неё, что с минуты на минуту ожидает ареста.