Петро хлопал Славку по плечам:
— Мы думали, ты в поле остался убитый или пораненный! На розыски посылали, и я, конечно, ходил. Расспрашивали… Никто ничего не знал.
— Деда жалко, — тяжело вздохнул Славка, и глаза его наполнились слезами.
— Еще как жалко! Комиссар, товарищ Денисов, говорит, что вот кончится вся эта заваруха и деду на станции Каменка памятник поставят и напишут на нем: «Герою гражданской войны Никифору Тимчуку». Он — настоящий герой, наш дед!..
— Конечно, герой! — подтвердил Славка, с трудом преодолевая волнение, и, чтобы перевести разговор на другое, спросил:
— А ты, говорят, в топку лазил?
— Брехня. Не пустили меня.
Славка смотрел в сторону «Витязя».
— Что же с ним теперь будет?
— В ремонт пойдет на недельку. А там — пусть только сунутся…
— А я сейчас при комендатуре состою. Тут конный полк формируется. Батя мой командует, а комиссаром… знаешь кто? Товарищ Мартынов. Пойдем по лесам бандитов выкуривать.
Петро вопросительно смотрел на друга, будто хотел узнать: «А как же я?» Славка подмигнул ему. И тот понял: возьмут и его, не оставят. А ссора… Никакой ссоры и не было!
Под вечер Петро появился в комендатуре. Славка сердито сказал:
— Где ты шляешься? Я тебя и на вокзале искал, и в мастерских.
— Я в госпиталь ходил, навещал Чернобрива… Знаешь, кого я там видел? Оксану Ивченко. Ее махновцы в плечо ранили. Она меня заметила и говорит: «Что-то, парень, лицо твое мне знакомо». Я, понятно, ходу от нее. Стыдно… Выслеживали…
— Ничего, всякое бывает, — сказал Славка. — Пойдем к командиру конной разведки, он с тобой поговорит и на довольствие зачислит.
— Зачисляйте, только… — голос Петра дрогнул от смущения. — Я сюда, понимаешь, не один пришел. Иду по городу — и вдруг встречаю Ленку. Вон она, на улице ждет.
Ребята вышли из комендатуры. Ленка прохаживалась по тротуару.
— Здравствуй, — сказала она.
— Здравствуй, — ответил Славка.
Все трое молчали. Не находились нужные слова.
К дому подкатила машина, из нее вышли отец Славки и Мартынов. Иван Тимчук сразу же вошел в комендатуру, а комиссар задержался возле ребят.
— Ну, хлопцы, завтра в поход выступаем.
Ленка встряхнула головой и спросила у Мартынова, не постеснялась:
— А населению можно бойцов проводить?
— Можно, — сказал Мартынов, задумчивая улыбка скользнула по его строгому лицу. Он крикнул одному из бойцов: — Позовите Ефима Спиридоиовича, портного.
А когда тот вышел, комиссар обратился к нему:
— Просьба у меня, товарищ Мережников. Тут вот население… — он скосил веселые глаза на Ленку, — хочет проводить наших бойцов. А на них, взгляни, шинели не по росту, длинные, топорщатся. Не смог бы ты их за ночь переделать?