— А что же в нем господам-товарищам из Праги не понравилось? — слышатся вопросы. — Не помним, чтобы там было что-нибудь плохое.
— Ну, плохого там ничего не было. Но Тонда критиковал политическое руководство нашей партии. Знаете, товарищи, эту политику наших руководящих товарищей чем дальше, тем труднее понять, — принимается рассуждать Ванек. — Когда началась война, мы все верили, что партия выступит против нее. Что будут организованы антивоенные выступления. Ничего подобного не случилось. Вместо этого повели угодную Австрии политику. Поддержку войны оправдывали тем, что в Антанту входит царская Россия. Это, дескать, реакционная держава. — Он обращается к слушающим. — Скажите мне, ради бога, товарищи, верите ли вы, вообще, что какое-нибудь капиталистическое государство может быть действительно прогрессивным государством? Я в это не верю. Если империалисты между собой дерутся, почему рабочие должны их поддерживать? А теперь обстоятельства изменились. В России совершилась революция. Свергли царя, и правительство крупных помещиков-феодалов тоже послали к чорту. Я ожидал, что каждый социалист будет этому рад. Но где там! Наши руководящие товарищи не радуются. Наоборот. Вместе с буржуями ругают русскую революцию, а особенно большевиков. Кричат, будто русская революция угрожает борьбе за нашу независимость, — воспламеняется Ванек.
— Ты заблуждаешься, товарищ Ванек. Я думаю, что партия и ее руководство ведут теперь правильную политику. Если мы хотим получить независимость, необходимо, чтобы все силы нации были едины. Достаточно помучила нас старая Австрия. Почему она могла это делать? Потому, что в нации не было единодушия. Каждая партия проводила лишь свою узкопартийную политику и только натравливала одну часть нации на другую. Слава богу, что теперь этому конец, — рассуждает Дубец.
— Ты на самом деле думаешь, что натравливанию пришел конец, что в нации наступили уже священный мир и покой? Откуда ты это взял, скажи мне, прошу тебя? — пристает к Дубецу Ванек.
— Ну, посмотрите, товарищи. У нас есть единый Чешский союз[4]. В нем представлены все наши чешские политические партии. Это показывает, что мы все пришли к взаимопониманию, что исчезнут, наконец, прежние классовые и сословные различия. Будем все в нации равны. Будем друг другу братья. Прежние распри и раздоры прекратятся. У нас будет свое самостоятельное государство. Будем в нем хозяевами и работать все вместе, ради счастливого будущего.
— Дай-то, господь небесный, аминь, — прерывает Дубеца молодой Фейгл. — Ну, и говоришь ты, Дубец. Как старая торговка свечками. А еще хвалишься, что уже десять лет назад был пионером социалистического движения.