— Да, был, — злится Дубец. — Это ты, сопляк, еще не вылупился, когда я был уже социалистом. Не тебе учить меня политике. Я вам говорю, товарищи, что нужно держаться всем вместе. Радуйтесь, что братоубийственная борьба у нас прекратилась.
— Как это прекратилась? С луны ты свалился, что ли, — удивляется Ванек. — Где ты видишь братство? Не спекулируют разве нынче помещики-аграрии так, как спекулировали прежде? Спроси у своей жены, сколько уже отнесла она всего мельникам на Качак, чтобы раздобыть хоть немного жратвы для ваших сорванцов. Богачи — всегда сволочи. Брат — не брат, все равно. Если представится возможность ободрать, обязательно обдерут тебя. Гляди, какая нынче нищета всюду и как тут же появляются новые богачи.
— Нет, товарищи. Вы в самом деле чересчур мрачно все оцениваете. Мы должны держаться друг за друга и не завидовать, если кому-нибудь лучше живется. К чему это может привести? Товарищ Людвик Ауст, наш депутат, тоже говорит, что он вынужден чуть ли не стыдиться наших людей.
— Еще бы не стыдился. Стыдится, вишь, прийти к нам! Прежде не стыдился. Отчего же теперь стыдится? Потому что становится заодно с господами. С господином окружным начальником, с директорами заводов, с мельниками, с крупными мясоторговцами, со всей этой спекулянтской сволочью.
— Видите, товарищи, как вы несправедливо наговариваете. Того, что Людвик заботится о заготовке продовольствия, этого вы не видите. Наверно, многие из наших жен благодаря Людвику сумели достать в потребиловке то, чего нет в других магазинах. Мог бы он это сделать, если бы не имел хороших отношений с господами? Шахтеры в потребиловку ни мяса, ни муки не поставляют, — защищает Дубец кладненского социал-демократического депутата товарища Ауста.
— Ты не видишь, Дубец, как благодаря этой деятельности товарищ Ауст отрывается от рабочих. Почему вся эта господская сволочь лезет ему в приятели? Чтобы лучше прикрывать свои спекуляции и воровство! За счет тех немногих крох, что достанет и заготовит Ауст для рабочей потребиловки, тайно вывозятся целые вагоны муки и центнеры мяса в Прагу и Вену для больших господ. В потребиловку попадает несколько центнеров, а целые вагоны кладненского продовольствия разворовывают. Что ж, по-твоему, Кладно и вся округа мало голодают? — гремит по адресу Ауста старый Ванек.
— Голод на Кладненщине, товарищи, нельзя не признать. Но это последствие несправедливой политики Австрийской монархии по отношению к нам. Потому и надо держаться вместе. Невзирая на то, кто к какому лагерю принадлежит. Надо забыть о прежних классовых различиях и сообща бороться за национальную независимость. Это и делают сегодня наши руководящие товарищи, поскольку они вошли в Чешский союз. Так и Людвик благодаря своему сотрудничеству с другими деятелями по заготовке продовольствия помог целому ряду людей, — попрежнему упрямо объясняет Дубец.