Ведь вчера в Рабочем доме было собрание уполномоченных. Собрание тайное, но весть разнеслась еще ночью. Был там товарищ доктор Соукуп из Праги. Сообщил решение Социалистического совета[7]. Сегодня должна быть прекращена работа и проведены демонстрации. Так будет, говорит, в Праге и в других городах. Чорт побери, товарищи! Что вы на это скажете? В Праге и других местах будут демонстрации, а в Кладно нет? Что же это за позор! Но кладненские уполномоченные постановили вчера, что и в Кладно тоже работать не будут. Работа будет прекращена. И товарищ доктор Соукуп так говорил. Знаете, как это Франта умеет, когда распалится? Клялся, что настал решающий исторический момент. Как в России.
— Чаша переполнена. Время зовет. На нас возложена великая ответственность. Возможно, что многих из нас через две недели здесь не будет. Мы, товарищи, знаем это, но должны.
Это были его собственные слова. А такие слова все же обязывают. Никто не мог бы так говорить, если бы не думал этого действительно. Решительный час настал. Нужно действовать. И ты должен. Да, должен. Знать бы только, будут ли так же действовать и другие. Если бы тут были все из Энгерта. В одном ряду, все вместе. Тогда дело другое. Тогда все сразу же было бы решено.
Так размышляют и говорят отдельные шахтеры. Так думают целые группы идущих на Энгерт. Так думают все рабочие Государственной компании и Пражской металлургической компании. Так думает вся рабочая масса кладненских шахт и металлургических заводов.
И все-таки идут. Поодиночке и маленькими разбросанными группками. Молча, поникшие, словно подкошенные.
На заводской отвал вылили шлак. Красное зарево занялось над окрестностями. Шахтеры, словно пробудившись, подняли головы. Подняла их и группа шахтеров, идущих из брезонской колонии к Энгерту.
Поднял голову и старый Шадек и сказал:
— Товарищи, иду на пари, что сегодня спускаться в шахту не будут.
— Видали этого сумасброда?.. Никогда нет от него покоя… Вечно бьется об заклад… Помешался он на этих пари… Ему нипочем, что уже столько раз погорел… — раздаются голоса из группы в ответ на вызов Шадека.
— Ставьте! Ну, кто поставит? На следующую выдачу сигарет, что нынче спускаться не будут! — снова вызывает Шадек.
— Как у тебя язык не заболит, — сердятся шахтеры. — Спускаться не будут… Не должны бы!.. Но почему ж тогда ты идешь на шахту?
— Ну, ставьте, ставьте, на весь паек!.. Кто робеет, тот никогда не может выиграть. Старый Шадек на этом собаку съел. Надо мной никто верх не возьмет. Спускаться не будут. Кто ставит? — назойливо пристает к товарищам Шадек.