– О, знаю.
– Я часто писала тебе. – Фраза звучит укоризненно.
– Ненавижу электронную почту! – говорит Миррен. – Я все прочла, но не злись, что не отвечала. Это все равно что делать домашнее задание – печатать и пялиться в глупый телефон или компьютер.
– Ты получила куклу?
Миррен обнимает меня.
– Я ужасно по тебе скучала. Ты даже представить себе не можешь.
– Я отправила тебе куклу Барби. С длинными волосами, из-за которой мы часто ругались.
– Принцессу Ириску?
– Да.
– Я сходила по ней с ума.
– Однажды ты меня даже ею ударила.
– Ты заслужила! – Миррен счастливо припрыгивает. – Она в Уиндемире?
– Что? Нет. Я послала ее тебе по почте. Еще зимой.
Сестра нахмуренно смотрит на меня.
– Я не получала ее, Каденс.
– Кто-то расписался о доставке посылки. Что твоя мама с ней сделала, запихнула в шкаф, не открывая?
Я шучу, но Миррен кивает:
– Возможно. У нее навязчивая идея. Постоянно моет руки, снова и снова. И заставляет делать то же самое Тафта с близняшками. Все убирает и отмывает так тщательно, будто в раю есть специальное место для тех, у кого безупречно чистые полы. И пьет она слишком много.
– Моя мама тоже.
Миррен кивает.
– Не могу на это смотреть.
– Я что-нибудь пропустила во время вчерашнего ужина?
– Я не ходила. – Она направляется к деревянной дорожке, ведущей от Каддладуна к маленькому пляжу. Я следую за ней. – Я же сказала, что этим летом не собираюсь туда ходить. А ты почему не пошла?
– Мне было плохо.
– Мы все знаем о твоих мигренях, – произносит Миррен. – Тетушки говорили.
Меня передергивает.
– Не жалей меня, ладно? Никогда. Меня от этого тошнит.
– Разве ты вчера не принимала свои таблетки?
– Они меня вырубили.
Мы дошли до малого пляжа. Обе сбрасываем обувь и идем по влажному песку. Миррен касается панциря мертвого краба.
Я хочу сказать ей, что моя память ненадежна, что у меня черепно-мозговая травма. Хочу расспросить о лете-номер-пятнадцать, заставить рассказать то, о чем не хочет говорить мама или чего она не знает. Но Миррен такая жизнерадостная. Не хочу, чтобы она испытывала ко мне еще больше жалости.
И я еще немножко злюсь из-за того, что она не отвечала на письма – и из-за потери дурацкой куклы, хоть и знаю, что это не ее вина.
– Джонни и Гат в Рэд Гейте или они спали в Каддлдауне? – спрашиваю я.
– В Каддлдауне. Боже, они оба такие лентяи. Я будто с гоблинами живу.
– Так заставь их вернуться в Рэд Гейт.
– Ни за что, – смеется девушка. – И ты… больше никакого Уиндемира, ладно? Переедешь к нам?
Я качаю головой:
– Мама не разрешает. Я спрашивала ее сегодня утром.
– Да ладно, она должна отпустить тебя!