К черту работу! Нужно вернуться. Странное выражение, мелькнувшее на лице Маргариты, не шло из головы, беспокоило и Роман решил, что не стоит сегодня оставлять ее одну. Она была не в себе, когда он уходил. В синем океане глаз плескалась боль, щеки обжигал лихорадочный румянец.
– Я буду несчастна! Лучше умереть от твоей руки, чем остаться в одиночестве! – Отчаянные слова безжалостно раздирали мозг. Роман, бросив машину во дворе, кинулся к дому. Окна горели в лучах закатного солнца, неприступные стены стали еще ярче. Вороны, кружившие над головой, каркали не переставая, будто пророчили беду.
«Хотелось бы мне однажды так же, как они, улететь…» – вспомнились слова сестры.
Нет! Рано ей улетать! Если нужно, саму смерть догонит, схватит за костлявые руки и вырвет Маргариту из ледяных объятий. Не отпустит ее. Никогда. Свою жизнь отдаст, только бы она жила! Жила и дышала этим проклятым воздухом, который пропитан ею. Думал, сильнее любить невозможно. Но сейчас, вспоминая ее дрожащие пальцы в своей руке и взгляд, затуманенный дымкой слез и боли, чувствовал, что любит еще крепче, еще безумней. Не сможет оставить ее. Не сможет разрубить нить, которой они связаны.
Гостиная окутала пустотой и обреченностью. На полу блестела заколка Маргариты. Скорее всего, она выбежала за ним и следила из окна, как выезжает автомобиль за ворота. Наверняка плакала и не находила себе места. С момента их расставания до его возвращения прошло не больше получаса, вряд ли за это время могло случиться что-то серьезное. Роман двинулся в спальню, на ходу опрокидывая стулья, сметая все на своем пути, а в голове непрестанно крутилась мысль: «Зачем оставил ее в одиночестве?» Наконец рванул дверь и влетел в комнату. Застыл на пороге, осматриваясь. Маргариты нигде не было. Только вырванные страницы ее дневника в беспорядке валялись на столе и на полу. Эти жалкие клочки напоминали ее жизнь – такую же неправильную и испорченную. Предчувствие беды сдавило грудную клетку, дышать стало нечем, в ушах зашумело. Бросился наверх, ощущая, как бешено стучит кровь в висках. Везде мерещилась Маргарита. Казалось, стоит сейчас перед ним и слегка улыбается, а темные кудри ласкают нежные плечи. Смотрел по сторонам, и всюду видел ее – нарядную, цветущую, ослепительно красивую, с темно-вишневой помадой на губах. Она будто срослась с этим домом, стала с ним единым целым: отгородилась от мира его стенами, спрятала боль в глубине души, подобно бордовому фундаменту, что скрывал горечь прошлого.