Газета, которую читала леди Пемберли, была повернута к свету. На первой странице чернел заголовок «Убийство в загородном доме. Полиция допрашивает свидетелей». Открыв дверь спальни, второе, что увидела Мойра, была газета. Первое же — бледное и суровое лицо Сибиллы Пемберли в обрамлении волос стального цвета, высоко убранных на манер восемнадцатого века. Обстановка комнаты была простой и добротной — никаких безделушек и кричащих цветов: масляный портрет покойного лорда Пемберли над камином, белые камелии в вазе на каминной полке, лиловое покрывало на кровати, которую Мойра непочтительно называла про себя «катафалком», изысканная шетландская шаль поверх ночной сорочки, кружевной чепчик с лиловыми лентами и подоткнутой под край монашеской вуалью. Знакомая картина. Мойра ничего другого и не ожидала. Сначала она взглянула в лицо леди Пемберли, а потом на газету, — и ей многое стало понятно. Во-первых, кузина Сибилла обычно не читает газет подобного содержания. Следовательно, Доусон купила газету специально, а значит, там не только описано убийство, но и упоминается имя Мойры Лейн.
«Среди гостей также присутствовала Мойра Лейн». Подобная строчка то и дело мелькала в прессе. Мойра к этому давно привыкла. «Очаровательная мисс Мойра Лейн», «Лорд Блэнк и мисс Мойра Лейн побывали в Эпсоме», «Герцог Дэш, Леди Астерикс и мисс Мойра Лейн приняли участие в пикнике», «Мисс Мойра Лейн и Джастин Лей посетили…» И совсем другое дело, если речь идет об убийстве — «Убийство Грегори Порлока. Полиция берет показания у мисс Мойры Лейн».
Мойра нагнулась к постели, прикоснулась сияющей щечкой к впалой щеке кузины, тут же выпрямилась и сказала:
— Доброе утро, Сибилла!
— Ты рано, Мойра.
— Меня подвез Джастин Лей. Ему нужно забрать из города бумаги. Вы, наверное, все уже знаете из газет?
Сибилла вскинула тонкие брови. Между молодой и пожилой родственницей не было сходства — за исключением изящных выгнутых бровей. Леди Пемберли они придавали строгости. Глаза у нее были серыми, а не голубыми, как у Мойры. Серые глаза бывают необыкновенно нежными, а бывают суровыми. На аскетичном лице леди Пемберли глаза смотрелись сурово.
— Печально, — произнесла она. — Крайне неприятная история.
Мойра кивнула и присела на краешек кровати.
— Я вам все сейчас расскажу.
Рассказывать было трудно. Воздух словно загустел от всего того, что леди Пемберли наговорила ей раньше. А рассуждала она примерно так: «Когда общаешься с людьми своего круга, хотя бы знаешь, по каким правилам играть. А когда выходишь за пределы — рискуешь потеряться, и с тобой может случиться все что угодно. Мужчине еще дозволительно рискнуть, но для женщины это ужасная глупость».