— Бывает, — согласилась Стася, надеясь, что в голосе ее довольно сочувствия.
Прислуга-то сгинуть сгинула, а воду принесли, будто далече и не уходили. С водой появилась мрачного вида женщина в платье черном, то ли вдовьем, то ли само по себе. Была она стара и хмура, на боярыню глядела недобро, а вот Стася удостоилась долгого пристального взгляда.
— Собери честь по чести, — велела Анна Иогановна, рученькой махнув. — И гляди у меня…
Маланье боярыня погрозилась, только та лишь фыркнула.
— А если выйдет умаление чести родовой по-за скаредности твоей, так и учти, сама за космы оттаскаю!
Это было…
Дико.
Пожалуй, еще более дико, чем платье это или вот… а в городе Стася не видела никого-то в этаких нарядах. Или… боярыням на рынках бывать не положено, а прочие предпочитают платья попроще?
— Порой невозможно жить… так стало быть, вы не мужем? — осведомилась Анна Иогановна, лично наполняя водой высокие кубки.
Золотые?
Позолоченные?
Стася свой приняла. Судя по весу, как есть золотые. Двумя руками не удержишь.
— Нет.
— Отчего же?
— Не случилось, — Стася смотрела на женщину, которая явно маялась сомнениями. Они читались на высоком лбу боярыни, щедро покрытом слоем пудры.
— Печально… — та покачала головой. — Но не переживайте, ведьме недолго свободной гулять.
— Это почему же?
Стася напряглась. Нет, было время, когда она мечтала о семье и замужестве, но… давно и в другом мире. А тут? Запрут в этой, прости Боже, светелке наедине с девками сенными и оставят из равлечений жемчуга скатные и что там еще по сказочным законам положено.
— Так… маги как прознают, со всего краю съедутся, — боярыня подхватила горсть орешков из узорчатого блюда. — Только и останется, что выбрать, какого краше… тот, который с вами приехал, конечно, собою хорош, но не спешите.
Что-то подобные жизненные перспективы совершенно не радовали.
— Вам бы в Ковен отписаться, попросить помощи, там уж и пришлют кого, кто выбрать поможет.
— Сама справлюсь.
— Самой ошибиться недолго, — орешки боярыня ела по одному. — Помнится, когда меня матушка на ассамблею вывела первым разом, а Тадеуш ко мне подошел, представленный был, я на него и не глянула. Еще подумала, что собою уж больно неказист.
Она мечтательно прикрыла очи.
— Ко мне сам князь Ущерский внимание проявлял высочайшее, но матушка, слава всем Богам, образумила бестолковую. Князь-то что? Он одной внимание, другой… сказывают, иные от его внимания девичество тратят, а то и в подоле приносят, — это было сказано громким шепотом. Стася кивнула. Большего от нее и не требовалось. — А сам-то он уже обещанный. И права оказалась. К осени аккурат свадьбу сыграли с Алевтиною Блоховой. Вот… за нею три деревеньки в приданое давали, и еще лужок, и заводик свечной.