Оппозиционная британская пресса, напротив, никак не могла забыть былых славных денечков, когда окопавшиеся на Босфоре турки помогали Британии ограничивать непомерно растущее могущество России. Ведь эта дикая страна, вещали газеты, в силу своей огромности и непредсказуемости представляет собой экзистенциальную угрозу существованию империи, над которой никогда не заходит солнце. Сейчас, когда русские своей вооруженной силой выбили из Черноморских проливов османскую пробку и встали на пороге Средиземноморья, под угрозой оказываются возможности Великобритании силой проецировать свои интересы на Грецию, Левант и Северную Африку. И ведь еще никому не известно, где остановятся русские на Кавказе. Там их войска без особой спешки, но и без промедлений, двигаются все дальше вглубь турецкой территории, очевидно, имея целью полное восстановление территории былой Византийской империи – а это угрожает коренным британским интересам.
Но оказалось, что короля волнует совсем не османский вопрос.
– Это все глупости, мой дорогой Джон, которые людям в голову вбила моя мать, – сказал Эдуард Седьмой своему верному клеврету, отхлебнув крепчайшего чая с ромом. – Черноморские проливы нужны русским не для того, чтобы атаковать владения Великобритании, как будто у них нет других дел, а чтобы никто не атаковал их самих. Что касается Леванта, то я боюсь, что если мы вдобавок к тому, что уже имеется, попытаемся захапать еще Сирию с Палестиной, то от перенапряжения наша Империя лопнет и вообще растеряет все. Нам надо искать способ спустить ситуацию на тормозах, избегая чрезмерных потерь, а не откалывать воинственные эскапады в стиле прошлого правления. Нет, вопрос, который я хотел с тобой сегодня обсудить, лежит на другом краю континента.
– Как я понимаю, Берти, – сказал адмирал Фишер, – если речь идет о другом краю континента, то дело в Германии и ее кайзере Уильяме, которого кто-то из русских удачно назвал полубесноватым. Иногда он кажется нормальным человеком, а как скажет одну из своих знаменитых речей, так сразу хочется отправить его в Бедлам под присмотр строгих санитаров и внимательных докторов.
– Ну, разумеется, Джон, дело в Германии и в моем дорогом племяннике Уильяме, будь он неладен, – хихикнул король. – Когда он просчитал все расклады, возникшие после Брестской конференции, то понял, что война, которую мы придумали для Германии вместе с русской императрицей, непременно приведет к ее полному разгрому – быстрому или медленному, как повезет – и потому надумал мириться…
– Как так мириться? – воскликнул пораженный адмирал Фишер, – и, самое главное, с кем?