Когда напали текинцы, он успел выхватить подаренный ему револьвер и палил из него, пока не получил сзади саблей по голове. К счастью, удар пришелся плашмя и только оглушил парня. Затем кто-то из текинцев позарился на его добротные сапоги и оставил босиком. Зато когда стали складывать трупы, Шматова из-за халата определили в текинцы, и одному богу известно, чем все могло кончиться, если бы его не нашел рыскающий среди вражеских трупов туркмен.
– Были бы мозги, было бы сотрясение! – только и смог выговорить согнувшийся от хохота Дмитрий.
– Все-таки Будищев не самый воспитанный человек, – заметила, поджав губы, Екатерина Мамацева, когда приятели ушли. – Так ругаться при дамах… фи!
– Знаешь, а я, кажется, первый раз видела его абсолютно счастливым, – задумчиво заметила Люсия.
– Что за странные идеи тебя посещают, милая?! – искренне возмутилась Катя. – Какое тебе дело до его счастья? Напротив, это он должен составить твое!
– Ты думаешь?
– Честно говоря, уже немного сомневаюсь.
В то время пока Куропаткин штурмовал Великокняжескую Калу, в русском лагере происходили большие перемены. Повинуясь приказу Белого генерала, все части перемещались ближе к вражеской цитадели, а в редутах вместо сменных гарнизонов появились постоянные. В более или менее глубоком тылу остались только медики да еще разного рода чиновники, в большом количестве присутствующие на театре военных действий. В основном это были интенданты, но вместе с ними почтмейстер, представители гражданского управления, полицейские, а также ревизор, специально прибывший с Кавказа для проведения расследований местных злоупотреблений.
Впрочем, Будищеву и чудесно спасшемуся Шматову не было до этого никакого дела, если бы не их имущество, оставшееся совершенно без присмотра во время передислокации. Между тем, помимо одежды и оружия, там имелись весьма ценные вещи. И так уж случилось, что именно на долю представителей статской публики выпала забота о багаже прапорщика и его слуги. Надо отдать им должное, все было самым скрупулезным образом собрано, описано, упаковано и ожидало дальнейшей судьбы на госпитальном складе. Последний был выбран исключительно из-за того, что находился под охраной. Туда и пожаловали приятели в поисках утраченного.
– Извините, Дмитрий Николаевич, – устало отозвался вышедший покурить после очередной операции Студитский, – совершенно не было времени заниматься чем-то, кроме своих пациентов.
Работы в госпитале и впрямь было столько, что врачи и санитары просто падали с ног от усталости. Раненные при отражении текинских вылазок шли нескончаемым потоком. Небольшое исключение было сделано только для Мамацевой, которой надо было проститься с мужем, да Люсии, старавшейся не оставлять подругу одну. Но после похорон и они поспешили вернуться к своим обязанностям.