– Она мне велика, – сдержанно произнес мальчик, стащив со своей головы серую шляпу. – Вам стоит вернуть ее обратно в магазин.
– Не говори глупостей, Илай! – засмеялась Карен Шейн, закружив по чердаку в странном танце, отчего подол ее длинной белой рубашки заметался в стороны. – Ты еще немного подрастешь, и она станет тебе как раз. Разве тебе не по душе мой подарок?
Девушка замерла на месте, прижав тонкие бледные пальцы к своим посиневшим губам, будто оскорбленная подобной мыслью. Только сейчас мальчик сумел заметить большие темные пятна ила, размазанные по ее ночной сорочке. Создавалось впечатление, словно ночная гостья выбралась из самых недр топи, обступившей Ист-Марш.
– Спасибо, – сдавленно ответил Хантер, нервно перебирая в руках жесткие поля шляпы. – Подарок просто превосходный…
Загадочно улыбнувшись одними губами, Карен Шейн бесшумно приблизилась к стоявшему в дверях мальчику, вытянула вперед свою ладонь и нежно потрепала его по щеке.
Ее руки были холодными как лед, а под ногтями чернела кайма из сырой грязи, доходившая едва ли не до середины костяных пластин. Будто девушка в остервенении скребла замерзшую землю на протяжении многих часов.
– Забери ее с собой, Илай, – в ее мутных глазах промелькнула грусть. – Когда покинешь этот город. Я хочу, чтобы мой подарок всегда был с тобой. Чтобы ты не забыл меня.
– Я никогда не сумел бы вычеркнуть тебя из своей памяти, – сглотнув тяжелый ком, дрожащим голосом ответил мальчик. – Даже если бы очень захотел.
Отняв пальцы от щеки Хантера, Карен неожиданно отпрянула к противоположной стене, нервно оглянувшись куда-то во тьму, а затем знаками поманила его к себе.
– Не шуми, Илай, – взмолилась она, прижимая ребенка к своей груди. – Он уже здесь!
В ее словах сквозил такой откровенный ужас, что по спине мальчика невольно пробежал холодный озноб. Вжимаясь в складки грязной ткани, сильно пропахшей тленом и водорослями, Хантер не сразу осознал, что Карен не дышит. Ее грудная клетка, к которой он в страхе прильнул, замерла в мертвом параличе. Она больше не вздымалась и не опадала обратно, как бывало прежде, когда сестра обнимала его перед сном.
Когда на лестничном пролете, темнеющем за распахнутой дверью, послышались отрывистые шаги, в заполненных мглой зрачках Карен Шейн заплясали безумные искры.
– Не ищи меня, Илай, – лихорадочно зашептала она ему в самое ухо, склонив голову вниз, отчего ее грязные волосы рассыпались по спине мальчика. – Уезжай отсюда и больше никогда не возвращайся в это место. Пообещай мне, что ты не станешь сюда приезжать!