– Я приду на отпевание, но до тех пор буду в больнице.
Уолш вздохнул. Мы пригубили вино, я нашла его послевкусие очень приятным.
– Прошу вас, скажите моей сестре, что я ночую у подруги в колледже Ньюнэм. И не вернусь домой, пока она не откажется от намерения посадить меня под домашний арест. Вы мой должник, проктор. Не выдавайте меня!
– Вам удалось что-нибудь узнать от миссис Кэннон?
– Еще бы!
И я рассказала Уолшу историю Мэри, умолчав лишь о том, кто на самом деле являлся отцом ее ребенка.
– Пора прояснить характер взаимоотношений между профессором и вашей матушкой, – задумчиво произнес проктор. – Но с Уилфридом я поговорю сам.
Он перевел потеплевший взгляд на Мистера Дарси, который в какой-то момент нашей беседы выбрался из своего укрытия, запрыгнул в кресло и свернулся огненно-рыжим клубком на шерстяных носках Уолша.
Всю ночь я провела на стуле у кровати Оливера, время от времени обтирая его и смачивая его губы, как меня научила медицинская сестра.
– Мисс, вам надо отдохнуть, – сказала она мне под утро. – Ступайте домой и возвращайтесь вечером. Следующая ночь станет решающей.
В резиденции Уэйда я приняла душ и в одиночестве позавтракала на кухне. Катя не сказала мне ни слова. В гостиную, где стоял гроб с телом maman, она спустилась, опираясь о руку мужа. Ее глаза опухли от слез. Уолш вполголоса сообщил мне, что доктор Уэйд разыскал православного священника – отца Александра, который согласился провести отпевание, после чего Вера Алексеевна навсегда упокоится на викторианском кладбище Милл Роуд. Я видела катафалк у ворот колледжа, когда возвращалась из больницы.
Проститься с графиней пришли Энтони, Майкл и Мэри. Меня несколько удивило отсутствие профессора, принимая во внимание его особое отношение к maman.
– Вы поговорили с Кэнноном? – шепнула я Уолшу.
– Да.
– И?
– Я всё вам расскажу, если вы зайдете ко мне во второй половине дня.
Началось отпевание. Мне было странно смотреть на maman, от которой осталась одна телесная оболочка, почти неузнаваемая без крошечной бессмертной субстанции, что при жизни делала ее собой.
– Со святыми упокой, Христе, душу рабы Твоея… – затянул священник слегка дребезжащим голосом.
Я закрыла глаза и стала молиться, чтобы Господь простил maman и научил меня простить ее, а еще – чтобы исцелил Оливера.
Служители из похоронного бюро заколотили гроб и вынесли в сад, все присутствующие двинулись следом. Катя собиралась ехать на кладбище. Уэйд с беспокойством взглянул на меня, не нашел нужных слов и отвернулся к отцу Александру. Я задержалась в гостиной, сочиняя предлог остаться дома. Краем глаза я заметила Майкла, который остановился в двух шагах от меня.