– Боже, – шептала потрясенная Катя.
– Мне жаль, миссис Уэйд, – вздохнул проктор. – Как бы то ни было, ни ваша сестра, ни ваш муж не совершали убийства. Так кому же оно было выгодно? Быть может, миссис Кэннон, ревновавшей мужа?
– Откуда взяться ревности там, где нет любви? – сморкаясь, проговорила Мэри.
– И, конечно, еще один вопрос, который не давал мне покоя: почему пропала трость графини. Миссис Уэйд убеждена, что ее матушка выходила из дома без трости, а мистер Барретт заявил, что встретил ее в Третьем дворе с тростью в руке. Так кто же сказал неправду?
Уолш направился к платяному шкафу. Я вжалась в стенку и, когда он приоткрыл дверцу, быстро вложила в его руку трость. Проктор повернулся к собравшимся, и я услышала, как ахнули женщины.
– Вы узнаете ее, миссис Уэйд?
– Она принадлежала maman. Где вы ее нашли? Вы же не станете утверждать, что трость всё это время находилась в платяном шкафу? Я точно знаю, что ее там не было.
– О нет, я спрятал ее здесь сегодня утром. Томас, вы не припомните, при каких обстоятельствах ваш друг Иван Кронгельм приобрел трость?
Доктор Уэйд поднял голову и тихо проговорил:
– Иван гостил у меня в самом начале 1894 года – незадолго до рождения Кэт. У него были какие-то дела в Манчестере, и оттуда он приехал с тростью. Сказал, что специально заказал ее, чтобы сделать подарок жене.
– Граф Кронгельм часто приезжал в Англию в то время?
Мой зять пожал плечами:
– Только на пятилетие окончания колледжа – весной 1893 года, а потом в девяносто четвертом.
– Девять месяцев спустя, если быть точным.
– К чему вы клоните, Джозеф?
– Весной девяносто третьего года Эмма Барретт работала в Кембридже секретаршей профессора Королевского колледжа. Три месяца спустя она вернулась к матери в Манчестер, где родила сына, который сейчас находится в этой гостиной.
Я похолодела. Энтони был бледен. Все посмотрели на него. Мэри уже не убирала платок от лица. Уолш протянул трость моему… брату.
– Это действительно вещь вашей матушки, мистер Барретт. Простите, что я позаимствовал ее вчера вечером, воспользовавшись тем, что вы сами ходите к своим студентам. Дело в том, что граф Кронгельм заказал две идентичные трости. Когда вы узнали, что он ваш отец?
– В ночь убийства, – нехотя признался Энтони.
Оливер скорчил гримасу:
– Неужели ты к этому причастен?
– Нет!
– И всё же, мистер Барретт, это вы проникли в дом той ночью и кое-что отсюда взяли, – невозмутимо сказал проктор.
Энтони потупился. Прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил, глядя на свои колени:
– После смерти мамы я нашел у нее трость и заметил, что она очень похожа на трость графини Кронгельм. Набалдашник оказался с секретом: я обнаружил в нем записку, – Энтони продемонстрировал свои слова, открутив изысканно отделанный набалдашник, из которого извлек скрученную в трубочку бумажку.