Мгновение – и расплывающиеся огни фонарей исчезли в ночной черноте… как та проклятая лампочка, которую давно следовало заменить.
Позже…
– Действительно дура! – поддержал меня незнакомый женский голос в кромешной темноте: раздраженный и неприятный. – Это ж надо было так нелепо самоубиться!
– А может, пусть еще поживет? – предложил голос мужской. Несмотря на мое негативное отношение к сильному полу, я сразу прониклась к нему симпатией.
– Пусть! – согласилась невидимая стервоза. – Но не здесь, – добавила она мстительно и захихикала в лучших традициях маньяков из дешевого хоррора.
Я, затаившись, слушала их странный диалог. Вокруг было темно и холодно, но совсем не мокро. А еще мне почему-то казалось, что я не человек, а невесомая пылинка, увязшая в чернильно-черном желе. Ни пошевелиться, ни вздохнуть… ни возмутиться, в конце-то концов! Неужели я все-таки утонула?
Эй, народ! Мне нельзя так глупо умирать! Это нечестно! Я только жизнь с чистого листа начала!
– Успокойся, дитя, – сочувственно произнес таинственный незнакомец. – Ты получишь второй шанс, обещаю. Я даже сделаю тебе особый подарок.
Хм, а он правда хороший. Может, Янка все-таки права: НЕ все мужики сволочи?
– Может, и не все, – снова захихикала стервоза, отвечая на мои мысли. – Но тебя ждет встреча с отборными экземплярами. Уж я-то позабочусь.
И что я ей такого сделала?
– Самоубилась по-идиотски! – заявила обитательница тьмы, вернувшись к тому, с чего начала, хотя я вроде не сама с моста прыгнула. А потом эта незримая злыдня как гаркнет: – Брысь!
Я даже понять не успела, что происходит, не то что огрызнуться. Меня с бешеной скоростью понесло в неизвестность. Испугаться тоже не вышло (что, кстати, хорошо!), потому что мрак, царивший вокруг, поглотил не только чужие голоса, но и мои мысли.
Очнулась я от какого-то странного бормотания. Хотя, скорее, от песнопений. Или что там сатанисты в фильмах себе под нос бубнят, когда какое-нибудь мрачненькое заклинание зачитывают? Вернее, сатанистки – голос-то женский. Именно он меня и разбудил, назойливой осой впиваясь в мозг.
«Наверное, телек работает», – решила я.
Сладко зевнув, порадовалась тому, что ночные злоключения – всего лишь сон, и смело открыла глаза, рассчитывая увидеть родную спальню или, на худой конец, гостиную в Янкиной трешке. Не увидела!
Закрыла глаза, снова открыла – картина не изменилась, что несколько озадачило.
Вместо родных пенатов был какой-то средневековый интерьер со стрельчатыми окнами (завешенными серым полотном), каменным полом и кучей свечей, а вместо подруги – незнакомка в черном балахоне. Она стояла на коленях и что-то увлеченно бормотала. Все бы ничего, но расположилась эта странная дамочка НА ПОТОЛКЕ: в самом центре начерченной мелом пентаграммы!