— Вдобавок впереди ритуал очищения, — давясь от смеха, сказал первый.
Он присел на корточки и, когда я попыталась отползти, рывком поднял за волосы, а потом наотмашь ударил по лицу.
Я впилась в его руку, держащую меня за волосы, ногтями, а затем рванула зубами.
— Ах ты гадина! — он отпрянул, прижимая укушенное место ко рту.
А я почувствовала на губах металлический привкус крови.
Прямо над шатром загрохотало, а потом сотни тысяч струй обрушились на магическую ткань.
Подобравшись, я встала на четвереньки. Но следующий удар ногой снова опрокинул на землю.
— Погоди! — вступился за меня самый младший из церковников. — Ей и так после того, что узнала о волках, несладко придется. Зачем еще издеваться?
— Посмотри! Эта гадюка меня укусила! — зарычал первый и сунул тому руку под нос.
— И что? — примирительно похлопал его по плечу другой. — Так мы сейчас развлечемся с ней куда только можно, — и он отвратительно подмигнул мне, — небось понравится, добавки просить будет…
Двое зашли с боков. Я сопротивлялась молча, чтобы не тратить драгоценную энергию на крик. По лицу текли слезы, а над шатром грохотала буря. Молнии окрашивали фиолетовую ткань шатра в белый.
— Эй! Вы же не серьезно? Вы же не будете ее насиловать? — не унимался самый молодой аббат.
— Спокойно! — похлопал его по плечу тот, что с укушенной рукой. Он задрал рясу и принялся расстегивать ремень на брюках. — Иметь эту родовитую сучку будем все вместе, хором. И ты, малыш. Не обидим. Первый раз на дело вышел. Считай, боевое благословение.
— Приобщение к милости Богини! — гаденько заржал один из них.
Несмотря на то что я сопротивлялась, как дикая кошка, им все же удалось схватить меня. И держали эти двое крепко. Невзирая на отчаянное противодействие, меня опрокинули на спину и сели на руки, ничуть не смутившись, что я заорала от боли, когда придавили слишком сильно.
— Ну хватит! — не выдержал самый молодой и придержал того, кто готовился взгромоздиться на меня, за плечо. — Попугали и хватит.
— Да какая разница, — отмахнулись от него. — Все равно ментальный допрос вышибет ей мозги. С ней и после забавляться будут, если припишут какому-то монастырю. Да только не так оно уже, когда баба, пусть и герцогиня, слюни пускает. А так-то, пока трепыхается, все интереснее!