Баранчук сдвигает фуражку и чешет затылок.
— А зачем ты, мил человек, в воду-то портфель кинул? Служебные бумаги бросил? А?!
Алибабаев съеживается, удрученно говорит:
— Правильно, ага, себя надо было кидать… Портфель не виноват! Бюрократ виноват! Сам виноват! Раньше в совхозе работал по снабжению… Совхоз у нас миллионер — мандарин, апельсин, виноград, чай, табак выращивал… Плохо мне было? Ханум послушал, ишак! В город переехал, на комбинат устроился, дыплом получил… Директор на голову сел — то ему достань, это на стол положи… согласуй, согласуй, согласуй…
Алибабаев окончательно сникает, достает из пиджака огромный черный платок и накрывает им голову.
Водолаз Юра подходит, трогает за плечо.
— Слушай, друг, ты бы шел к самому высокому начальнику, к адмиралу… В таких случаях надо быть решительным… Я однажды водолазный костюм о сваю порвал, так три дня ходил, насилу новый выдали…
Кончинский, пользуясь возможностью, встревает:
— А вот со мной случай, случай со мной… Помню, у нас на сухогрузе интендант был — Хунхузом мы его звали. Проныра, каких свет не видел… Так раз в Циндао — мы тогда завод цементный в Китай таскали из Владика — гад этот и говорит: «Нет у меня, братцы…»
Поняв, что его никто не слушает, Кончинский отходит в сторонку. К Алибабаеву протискивается художник и приподнимает траурный платок.
— Послушайте, уважаемый… А вы случайно в управлении не у Комарова были? Он там отделом заведует…
— Комаров слишком большой начальник, ага… Мне самый маленький нужен… Фамелий такой казачий… Этаааа… Закрывай ветер… витер… вытер… У, шайтан! Так нэ помню…
Достает из «дипломата» бумажку, читает по слогам:
— За-ту-ли-ви-терр! Уфффф! Нэ знаешь такой?
Художник задумчиво щиплет бородку.
— Как вы сказали, уважаемый?.. Затули… Нет, такого не знаю… А товарищу Комарову, пожалуй, можно позвонить… Отношения у нас не ахти… Он муж моей дочери… Но для дела… позвоню — вы же в конце концов не только для себя стараетесь! Комбинату подшипники тоже, надеюсь, нужны?
Алибабаев встает по стойке «смирно».
— Так точно! Очень, очень нужны! Станки простаивают! Продукция портится! Нэобходимы!
— Ну, раз так — пойду позвоню… — говорит художник и уходит.
Водолаз Юра похлопывает по плечу еще не верящего в свое счастье Алибабаева.
— Считай, кацо, что повезло тебе. Наш Айвазовский слов на витер, то есть ветер, не бросает… Сказал — как отрезал! Настойчивый мужик, до Камчатки чуть пешком не дошел — такой слово назад не возьмет, точно!
Баранчук тянет за рукав Алибабаева.
— Все это хорошо, граждане, но акт придется составить… Нарушение имело место — в бассейн реки был умышленно брошен крупный предмет…