— Что-то произошло, Одд. И не прекращается, лишь наращивает обороты.
Софи Холл имела в виду не только продажи, но и количество запросов на интервью, приглашений на фестивали, настоятельных просьб приехать в преддверии выхода «Возвышенности», поступающих от иностранных издательств.
— Безумие какое-то, — говорила она. — После той статьи в «Нью-Йоркере»…
— Чушь, — отвечал он. — Журнальная статья мир не изменит.
— Ты в изоляции, ты не в курсе всего, что происходит. О тебе все говорят, Одд. Все.
— Да? А что говорят?
— Что ты… — она хихикнула, — что ты слегка сумасшедший.
— Сумасшедший? В хорошем смысле?
— В очень хорошем смысле.
Он прекрасно знал, что она имела в виду, они об этом говорили. Что нас очаровывают те писатели, которые описывают узнаваемый мир, но в то же время увиденный сквозь очки, лишь слегка отличающиеся от наших. Ну то есть ваших, думал Одд Риммен, поскольку, по словам его редактора, сам он подтянулся в лигу имеющих альтернативный взгляд, эксцентриков-интеллектуалов. Но принадлежал ли он ей? Всегда ли так было? Или же он обманщик, самый обычный карьерист, который для большего эффекта разыграл из себя чудака? Теперь, слушая рассказ редактора об интересе к Одду Риммену, он уловил в ее голосе особый трепет, как будто даже на нее — а ведь она внимательно за ним следила, если можно так выразиться, за каждым его предложением, — повлияла внезапная смена настроений, вызванная одним-единственным событием: поддавшись порыву, он ушел с интервью перед самым выходом на сцену. Она рассказала, что перечитала «Возвышенность» и ее поразило, какая же книга, над которой они вместе работали, в самом деле хорошая. Хотя Одд Риммен подозревал, что она прочитала книгу в новом свете — а именно в свете всеобщих похвал, — говорить он ничего не стал.
— Что случилось, Софи? — спросил он, когда она перевела дух.
— К нам обратилась компания «Уорнер бразерс», — сказала она. — Хочет купить права на экранизацию «Возвышенности».
— Серьезно?
— Режиссером хотят пригласить Терренса Малика или Пола Томаса Андерсона.
— Хотят?
— Спрашивают, согласимся ли мы на кого-то из них.
«Соглашусь ли я на Терренса Малика?» — подумал Одд Риммен.
«Тонкая красная линия». «Магнолия». Два высококлассных режиссера, которым удалось почти невозможное — сделать так, чтобы широкая аудитория посмотрела артхаус.
— Что скажешь? — взвизгнула Софи, как четырнадцатилетняя девчонка, будто сама не могла поверить в то, что ему говорит.
— Я на них согласился бы, — сказал он.
— Отлично, я позвоню в «Уорнер бразерс» и… — Она замолчала.
Условное наклонение. Согласился бы. Как она однажды указала ему, на самом деле это упрощение языковой конструкции «был бы согласен», одобренное корректором. Но условное наклонение — то, что случилось бы, если бы выполнились определенные условия. Теперь она задается вопросом, какими могли быть эти условия. И он ей рассказал.