– Я Ермидан, милорд, – представился он Антону, вскочил на свою лошадку, обернулся и махнул рукой в сторону гор. – Следуйте за мной.
Дороги не было. И отряд стал растягиваться, петляя по еле приметным тропам. Всадники двигались в горы вдоль кромки леса за рекой. Вскоре отряд уже ехал в колонну по одному, поднимаясь по пологому серпантину, вытянувшись в длинную извилистую цепь. Антон любовался красотами гор: скалами, поросшими кустами орешника, высокими соснами, над которыми кружили орлы. Так ехали часа два. У высокой седловидной горы проводник остановился и спешился. Из небольшой пещеры, спрятанной за кустами, вышли еще двое парней.
– Дальше, милорд, нужно идти пешком. Хорошо бы обвязаться веревками… Вы их взяли?
– Взяли – усмехнулся Антон. Это Сильтак надоумил его взять веревки. Сам бы он не подумал о такой простой вещи, необходимой в горах.
– Лошадей посторожат мои братья… Ерлав и Ердар, – представил он парней.
Антон подивился предусмотрительности проводника и сделал на память заметку, присмотреться к нему.
– Я пойду первым, – продолжил говорить Ермидан, и буду показывать путь.
Антон кивнул.
– Сильтак, – отдал распоряжение он. – Ты следуешь за проводником. Эрзай, ты замыкающий. Я иду в середине.
Спешившиеся воины гуськом потянулись вверх к седловине.
Антон предполагал, что подъем будет трудным, но что таким, представить не мог. День выдался безоблачным. Местное солнце обжигало горячими лучами. Пот струился по телу ниагарскими водопадами. Поддоспешник промок уже через полчаса подъема. Пот тек по спине, по лицу, заливая лоб и глаза, и он не мог дать команду остановиться, потому что показать слабость перед своими бойцами он просто не имел права. Было трудно не только ему, но и Сильтаку. Старый гладиатор несколько раз оборачивался и смотрел на Антона, а тот с хрипом раздираемых бронхов тяжело дышал и, мысленно матерясь, лез наверх из последних сил. Раз двадцать он пожалел, что решил возглавить этот поход. Мог ведь отдать приказ Сильтаку и сидеть в замке… Антон был уже на грани обморока, когда проводник остановился.
– Тут передохнём, – тяжело дыша, сказал он, – и полезем по отвесной стене.
Сказав это, он упал на траву, росшую на козырьке под тенью горы. Рядом, пересилив желание упасть, сел Антон. Но предварительно крикнул:
– Привал! Всем под… – голос сорвался на хрип. Уже тише произнес. – Под тень.
Антон видел, что его бойцы тоже устали. Но им, привыкшим к монотонному тяжелому труду крестьянина, было легче. Их фанерные кирасы весили мало и не нагревались под жгучими лучами, как его стальная кольчуга.