Сумасшедший вечер, а точнее, уже сумасшедшая ночь, еще не закончилась, очень кстати сдох «Паккард» и нам пришлось тащиться через целый район пешком.
Впрочем, больше приключений не случилось, и мы добрались до места без происшествий.
Мелодично звякнув, провернулся ключ в замке, дверь отворилась, и мы вошли в квартиру.
В свое время, я приобрел в Чикаго несколько квартир и даже домов, как запасные места базирования и просто как ценную недвижимость. И сейчас, мог кочевать по городу пару месяцев кряду, меняя места хоть каждую неделю.
Вот и эта квартира сгодилась. Ничего особенного, два уровня, три комнаты, кабинет и кладовая в мансарде, кухня, гардеробная и ванная. Соответствующая обстановка присутствует в ассортименте, чисто, уютно и, главное, в случае необходимости, можно уйти по крышам.
Муся сразу поплелся в зал, и улегся на медвежьей шкуре перед камином.
— Я к себе в комнату, а ты, пожалуйста, позаботься о горячей воде, — Морана чмокнула меня в щеку и тоже ретировалась.
Я чертыхнулся, добрался до бара, хватил водки, затем, шипя от боли при каждом шаге, поплелся разжигать камин и титан.
После того как управился, уселся в кресло и опять потянулся к бутылке, но обратил внимание, что куда-то запропастился Горацио Роббинс. После недолгих поисков чернокожий бухгалтер обнаружился в прихожей. Оказывается, он все это время так и простоял с баулами в Моры в руках.
— Горацио?
— Ы-ы-ым… — постукивая зубами, промычал в ответ Горацио.
— Горацио, — я слегка встряхнул чернокожего. — Роббинс, мать твою…
Разжать руки и забрать у него сумки тоже не получалось, пальцы негра словно судорога свела.
— Твою же мать… — озадачился я. — Вот это торкнуло мужика…
— Бенни, ты не видел мои сумки? — в прихожую вошла Морана. — Мне надо кое-какие мои вещи. О! Так вот же… — Она не договорила, с интересом уставившись на Горацио и поинтересовалась у меня. — Что это с ним?
— Шок, сейчас что-нибудь придумаем, — я примерился и отвесил чернокожему легкую пощечину.
Но у того только голова мотнулась.
— Сильно его заклинило, — удивилась Мора. — А ну дай я попробую.
Русская ирландка с размаху засадила Горацио еще одну пощечину и она, наконец, сработала.
Чернокожий выронил баулы, привалился к стене в взахлеб зарыдал.
— Бедняжка, — умилилась Морана, подхватила свои сумки и убралась из прихожей.
А я перекинул руку своего бухгалтера через плечо и потащил его отпаивать водкой. Ничего, бывает, подошалел с непривычки, дело житейское, водяра и не такое лечит.
На терапию ушло не меньше полбутылки, Горацио прекратил рыдать и вырубился. Пришлось тащить его в постель.