— Построим цехи. Нужны печи. Из чего будем класть печи? — спросил Михаил.
Директор, вздохнув, согласился:
— Ты, Михаил Иванович, как всегда прав. Планируй кирпичный завод.
— Георгий Петрович, я с лесниками еду посмотреть озёра. Не хотите с нами?
— А что ж, поеду, — согласился директор.
— Лесники запрягут своих, а мы — ваших, — предложил Михаил.
— Нам надо послать людей на курсы мастеров кирпичных дел, — сказал директор.
— Вот теперь Вы всё правильно понимаете. Я позвоню на кирпичный завод в Михайловку: могут ли они принять от нас человека четыре и обучить мастерству кирпичных дел, а Вы — в лесничество. Может нам пришлют готовых мастеров. И ещё, Георгий Петрович, — Михаил засмеялся.
— Что еще?
— Егор Воротников просится к нам на работу.
— У нас все должности заняты, — сказал директор.
— А он не на должность. Он на работу по выпуску гончарных изделий: горшков, корчаг, кувшинов, чашек, кружек. Борщ, сваренный в горшке, каша пшённая, сваренная в горшке, молоко, вскипячённое в горшке, вкуснее, чем в чугунке.
— А может, свистульки будем выпускать? — директор, заложив два пальца в рот, так громко свистнул, что лошади, вольготно бежавшие, рванулись вперед в обеих парах так, что сидящие в бричках качнулись назад.
Когда лошади успокоились, Михаил продолжил:
— Свистулька — это игрушка. А без игрушки ребёнок развивается плохо. Играя с игрушками, ребёнок развивает воображение, невольно учится мыслить, находить какие-то решения.
Подъехали к Кривой Музге[45], стали под дубами. Белый остался с лошадьми, а остальные пошли к берегу. В это время по всей Музге — и у берегов, и в концах — заволновалась вода.
— Георгий Петрович, как думаете, почему вода волнуется? — спросил Михаил Иванович.
— Неужели это рыба? — спросил директор.
— Да ещё какая, — подтвердил Михаил Иванович, — сейчас посмотрим.
Михаил и Павел разобрались, расстелили бредень в конце Музги и прошли с ним метров сто. Когда подходили с бреднем к противоположному концу Музги, из бредня вышел большой сазан, развернулся, пошёл сверх воды, минуя бредень, и ушёл в Музгу.
— Вторым ходом его поймаем.
Вышли из воды, выбрали рыбу из бредня и развернули бредень в обратную сторону.
— Михаил Иванович, сколько в том, что ушёл?
— Килограмм десять — пятнадцать.
— Зимой Музга промёрзнет и он погибнет?
— А я Вам что говорю?
— Ну что же, до желудей занимайтесь рыбой, — разрешил директор.
Помыв бредень и расстелив его на осоке для просушки, Михаил и Павел забрели по грудь в воду обмыться. Они чувствовали, как в них тычется рыбная мелочь; по всей Музге стояли пузырьки будто во время дождя. Михаил подставил под один пузырёк сложенные вместе ладони, соединил пальцы, в ладонях оказался сеголеток сазана.