Пока он полз по кустам до моста, его свербила одна и та же мысль: «Как теперь выбраться отсюда? Финны за гарнизон не простят!» Пожалуй, впервые Мочихин подумал, что, может, придется умереть. Нет, над этим он думал и раньше, но как-то вообще, отвлеченно. А тут нутром почувствовал — могут убить, именно его. Здесь, на чужом берегу. И от этой мысли неприятный холодок прошел по всему телу. «Не дамся! Буду жить!»— нервно успокаивал себя, прогоняя пугающую мысль о смерти.
Как только он перебежал мост, саперы подожгли бикфордов шнур. И через несколько секунд прогремел взрыв — деревянный мост взлетел в воздух. Затем бесформенная куча бревен, песка и земли рухнула в речку. А они вновь залегли на обочине дороги, поджидая врагов.
— Гвасалия! — окликнул своего второго номера старшина. — Давай патроны!
— Вано, последний диск! — предупредил аджарец, когда подполз к нему. — Стреляй мало-мало, но в цель.
Мочихин вставил диск в пулемет.
— Мне оставаться с вами или как? — спросил старшину Малеванчук.
— Ты, браток, давай обратно, — ответил Мочихин. — Что видел, все расскажешь командиру. А он пусть решает…
Малеванчук, немного помедлив, закинул свою винтовку за плечо и, пригибаясь, побежал по канаве обратно.
Финны появились по ту сторону протоки не сразу. Сначала двое из них быстро перебежали дорогу и спрятались в тех самых кустах, где только что лежал Мочихин. Притаившись, они, видимо, высматривали. Затем еще несколько егерей ринулись туда же.
Мочихин дал по ним короткой очередью. «Здесь мы, сволочи! Думаете, ушли? Дудки!»— ухмыльнулся он.
Открыли огонь по финнам и другие бойцы. Егеря ответили тем же. Вновь завязалась перестрелка. Опять над головами десантников тонко запели пули: фью-у-у, фью-у-у… Старшина боялся приподнять голову из-за камня, за которым лежал, ему казалось, что если он это сделает, одна из пуль обязательно вопьется в него. Но больше всего он боялся оказаться раненным — обуза для всех, и тогда шансов выбраться отсюда живым уже не будет никаких. И он, если не стрелял, старался меньше высовываться из-за камня.
Финны усилили огонь по залегшим десантникам. Большая группа егерей все же переправилась через речку в стороне от моста и теперь угрожала обойти наших бойцов слева. Оттуда, из леска, глухо и часто, словно жадный дятел, застучал финский пулемет «суоми». Мочихин сначала не увидел его, но когда следующая очередь срезала несколько еловых веток, заметил, где засел пулеметчик. Старшина перекинул свой «дегтярь» и ударил по нему. Но вражеский пулемет не умолкал — длинными очередями бил и бил по морякам, будто его обслуга спешила выпустить поскорее весь свой боезапас. Однако всю эту смертоносную лавину раскаленных пуль принимала на себя дорожная насыпь, которая надежно укрывала десантников. «А, гады, тоже жить хотите! Боитесь лезть напролом по дороге!»— ухмыльнулся старшина, продолжая стрелять и радуясь, что егеря не решаются идти в лобовую атаку.