Ехали мы на лошадях, по старой дороге, от Усолья 60 километров вглубь лесов, с ночёвкой в селе Ощепково. На исходе второго дня лошадь остановилась на высокой горе, спутник махнул рукой: «Вот и Берёзовка, до неё ещё семь километров». Видны были белые здания животноводческого хозяйства, а левее над ровной полосой леса возвышалось что-то тёмное, полукруглое, огромная масса. Я спросил: «А там что такое?» Спутник ответил: «Березовский кедр».
В самой Берёзовке дерево поразило меня. Кедров я видел много, но такого огромного — никогда, ствол могли обхватить три или четыре человека, высота около восьмидесяти метров. Видно было, что дерево очень древнее. Кедр каким-то мистическим образом переносил в другую сферу существования, в другое измерение, казался мне чем-то существующим вне нашего времени, вне привычных понятий. С первых моментов, как я его увидел, этот исполин наложил свой отпечаток, и память о нём не стирается всю жизнь. Чувство, которое он рождал во мне, трудно передать другим. Благоговейность, тишина — вот его ореол. Дерево потрясало не только своей немыслимой высотой и не только цветом коры, меняющимся на глазах. Кедр был не такой, как все известные мне деревья, он был посланец иных времён. Я еще ничего о нём не знал, но чувствовал это.
Примерно в ста метрах на юго-восток от берега речки Сырьи полукругом росло ещё несколько кедров меньшей величины и возраста, но тоже старых. Они образовывали правильный полукруг, если мысленно его продолжить дальше, то получился бы полный круг, так как в селе у некоторых домов росли отдельные кедры, которые в этот круг вписывались.
К знаменитому ливанскому кедру наши кедры никакого отношения не имеют. Их правильное название — кедровая сосна сибирская, но далее я буду называть её просто привычным именем — кедр. Он распространён по всей Сибири, у нас самая западная граница его ареала, к югу его нет, на запад несколько десятков километров он растёт, на северо-запад до слияния Сухоны, Вычегды и Северной Двины.
Название пошло от казаков Ермака. Придя на Урал, увидев эти деревья, они вспомнили Священное Писание, где о кедрах говорится много. Из кедра были дома царей Соломона и Давида, Иерусалимский храм. Двор храма был огорожен брёвнами кедра, пол притвора, где судил царь Соломон, был из кедровых досок. В главе 31-й Книги пророка Иезекииля кедру посвящено семь стихов: «…Он красовался высотою роста своего, длиною ветвей своих, ибо корень его был у великих вод…». Говорится о кедрах и в нескольких псалмах. Казаки Ермака и назвали дерево кедром. Первое упоминание о нём в одной из сибирских летописей — «Синодике» Киприана: