— Вы почти правы. Ошибка в том, что сторон гораздо больше, и каждая из них, мягко говоря, недолюбливает все остальные.
— И в чем же причина?
Прежде чем ответить, Яна сняла очки, и Лунин заморгал от неожиданности. Он еще ни разу не встречал человека с настолько яркими голубыми глазами.
— Это называется борьба за место под солнцем. Каждый полагает, что кому-то другому тепла достается чуть больше, чем требуется, и уж, во всяком случае, больше, чем ему самому.
— А что, тепла действительно не хватало?
Яна пожала плечами:
— Я думаю, его просто было мало. Одинаково мало для всех.
— Поэтому в конце концов кто-то обратил свой гнев именно на источник этого тепла. Я правильно понимаю?
— Вот что значит разговаривать со следователем. — Яна усмехнулась и вновь улеглась на шезлонг, вытянув длинные, явно регулярно посещающие фитнес, ноги. — О чем бы ни шла беседа, а приходит она к покойнику.
— Это представляется весьма логичным, — с трудом оторвавшись от созерцания лежащих перед ним ног, Лунин перевел взгляд в сторону бассейна, — с учетом того, что следователь ведет беседу с убитой горем вдовой на следующий день после убийства, да еще и рядом с домом, в котором совершено преступление.
— Может быть, вы и правы. — Яна равнодушно пожала плечами.
— Я правильно понимаю, что в момент совершения преступления вы были во дворе вместе со всеми?
— Правильно, — коротко согласилась вдова.
— Скажите, а почему вы не позвали мужа посмотреть салют?
— Фейерверк? В отличие от нас от всех он не любитель шумных мероприятий, он даже музыку слушает только классическую. — Вновь скрыв глаза за стеклами темных очков, Яна еле слышно прошептала: — Слушал.
— А кто первым обнаружил Игоря Владимировича после того, — заметив, как Яна нервно покусывает нижнюю губу, Лунин решил немного смягчить терминологию, — после того, как все случилось.
— Все случилось, — пробормотала Фильченко, — выражение-то какое! Ведь и правда в жизни Игоря уже все случилось. Все остальное, те же похороны или это ваше дурацкое расследование, будет, даже если с его участием, но уже не в его жизни.
— Почему же дурацкое? — обиделся Илья.
— Нашел его Володя, — Яна проигнорировала обиду Лунина, — точнее, Володя и Наташа, они вместе зашли в кабинет Игоря. Мы все ждали, что Игорь выйдет сразу после того, как вся эта канонада утихнет, но он не появлялся, вот они и решили подняться наверх.
— А они не могли, — Илья на мгновение замешкался, — вместе…
— Нет, — перебила его Яна. — Вместе они не могли. Они и наверх-то пошли, будет правильнее сказать, не вместе, а одновременно. Чтобы никто случайно ближе к теплу не оказался. Да и потом, когда они еще только поднимались по лестнице, я уже зашла в гостиную. Прошла буквально секунда, а затем раздался такой истошный вопль, что я даже вначале не поняла, что это кричит Наташка. Я сразу побежала наверх, точнее, побежали мы все, в дом как раз вошли Егор и Оксана. Лестница у нас достаточно широкая, так что к двери кабинета мы подбежали почти одновременно. Наташка сидела на полу, закрыв лицо руками, и мотала головой. Туда-сюда, туда-сюда. Без остановки. Когда я зашла в кабинет, вначале увидела только Володину спину. Он сидел на корточках, замерев, словно к чему-то прислушивался, потом поднялся и сделал шаг в мою сторону. Я хотела подойти ближе, но Володя схватил меня и стал говорить, что здесь произошло убийство, что подходить ближе нельзя, что мы можем затоптать какие-то следы. Наверное, он говорил все правильно, только я никак не могла понять, почему я не могу подойти к своему мужу, которому плохо, который лежит на полу, в луже крови и ждет, когда я приду к нему и помогу, вытру эту кровь, забинтую голову, посажу в кресло.