Но вернемся чуть-чуть назад, к тому периоду, когда наши моряки принимали эсминцы. Первые две недели июня для экипажей прошли в тренировках и учениях, в контрольных выходах в море. Тщательно проверялась исправность механизмов, систем и вооружения. Экипажи успешно сдали первую задачу курса боевой подготовки. Это давало им право выходить в море, отрабатывать более сложные задачи.
В те дни, вернувшись из боевого похода, связанного с высадкой десанта в Нормандию (об этом еще пойдет речь}, я приехал в одну из шотландских военно-морских баз, встретился с вице-адмиралом Г. И. Левченко. Он как-то загадочно улыбнулся, начал меня поздравлять.
— С чем? — спросил я.
— Как, разве вы не знаете? — удивился Гордей Иванович. — Со званием вице-адмирала! — Он вынул из кармана пару погонов, протянул их мне.
— Но я ничего не знаю.
— Мы слышали сообщение по радио, — сказал Г. И. Левченко.
Я поблагодарил за поздравление, однако ответил, что погоны не надену, пока не получу официального уведомления из Москвы, и оказалось, что зря. Вернувшись в Лондон, нашел среди прочих бумаг поздравительную телеграмму наркома Н. Г. Кузнецова. Но это уже было много дней спустя.
Забегая вперед, скажу, что и следующее звание меня настигло неожиданно. Это было в 1949 году, когда я работал заместителем начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. Рассматривая список военачальников, представленных к присвоению очередных званий, И. В. Сталин спросил у Маршала Советского Союза А. М. Василевского:
— А что же вы забыли Харламова?
А. М. Василевский доложил, что я являюсь председателем аттестационной подкомиссии по флоту, поэтому, мол, он не знает, удобно ли меня представлять, как это будет выглядеть…
— Ну а вы-то как — «за» или «против»?
— Я — «за». Список можно и увеличить.
— Ну зачем же увеличивать? — сказал Сталин. И, карандашом вычеркнув первую в списке фамилию, он написал сверху: «Харламов Н. М.».
Обо всем этом я узнал от маршала Василевского, который сразу после возвращения от Сталина пригласил меня к себе. Он тепло поздравил меня с новым званием и показал постановление Совета Министров СССР.
Обычно раньше четырех часов утра мы Генштаб не покидали. Но в тот день я ушел с работы в час ночи. Подъезжаю домой, а во всех окнах горит свет. Не могу понять, почему не спят мои домашние. Вошел в квартиру, смотрю:
на жене вечернее платье, на столе бутылка шампанского.
Жена бросилась поздравлять.
— Но откуда ты узнала? — удивился я.
Оказалось, что позвонил С. М. Штеменко и порекомендовал встретить «полного адмирала» по-праздничному.