Он стал просить меня, чтобы я его отвела домой.
— У тебя дети. Найдут здесь меня, расстреляю вместе со мною и вас.
Я переодела его в женское платье, укутала большим теплым платком и на второй день отвела домой. Побыл он дома всего лишь сутки, и предатели выдали его.
Что я знаю о деятельности «Молодой гвардии»?
Первую листовку я нашла под дверями в декабре или ноябре 1942 года. После этого еще раза четыре находила листовки, написанные от руки. В них сообщалось о наступлении Красной Армии под Сталинградом, Воронежем.
В январе, не помню, какого числа, знаю, что был канун крещения — пошла я в церковь, решила помянуть моих умерших родственников. Написала их имена, завернула в картоночку и передала священнику. Помянул он родственников моих, а после дьячок картонки нам возвратил. Развернула я свою картонку — гляжу, а в ней, кроме моей записки, другая лежит. Читаю: «Как мы жили, так и будем жить. Как мы были, так и будем под сталинским знаменем».
М. Тюленина
(Воспоминания матери)
Утром 1 января 1943 года к нам на квартиру зашел Сергей Тюленин и сообщил, что в городе начались аресты членов «Молодой гвардии».
Я сильно встревожилась. Валерии дома не было. Я пересмотрела все ее книги, вещи, документы. Отложила, чтобы уничтожить или получше припрятать все то, что могло вызвать подозрение или послужить уликой.
Вскоре пришел еще — один молодогвардеец — Остапенко, здоровый, красивый, черноволосый юноша. Обычное спокойствие его покинуло. Он волновался, и яркий румянец выступил у него на щеках. Остапенко сказал, что Валерия в безопасности, и попросил отдать ему тексты листовок, бланки комсомольских билетов, плакаты, гранаты, аммонал. Я все передала ему. Он ушел, и я вслед за ним вышла на крыльцо. Ночь была темная-темная… Слышу вблизи тихий, едва уловимый шорох. Стала всматриваться и заметила в углу двора силуэты. Раздался протяжный свист. Так свистела только моя дочь, и я уверенно пошла через двор.
Это были Валерия и Сергей Тюленин. Они сообщили мне о своем намерении перейти фронт. Я одобрила их решение и просила их быть как можно осторожнее.
Темнота все сгущалась. Мы стояли в углу двора, тесно прижавшись друг к другу, отдаляя минуту расставанья. Наконец я тихо сказала ребятам: «Пора уходить!» Простилась с Валерией. Сергей также обнял и поцеловал меня. Мне показалось, будто отрывают от меня кусок живого тела; сердце заныло сильнее, к горлу подкатил комок. Но я не плакала: мне не хотелось их расстраивать.
В это время послышались отдаленные шаги. Я еще раз попрощалась, поспешила в квартиру и закрыла за собою дверь.