— Есть! — с готовностью крикнул Кайрат.
Мы уже давно заметили, как он тщится занять место Ажибека. Бывало, придем к Ырысбеку, а Кайрат уже тут как тут — чистит ему сапоги или трет кусочком кошмы медные пуговицы. А однажды он не пустил заместителя в дом Ырысбека. Встал перед дверью: «Подожди здесь, главнокомандующий пока отдыхает». Ажибек ничего не сказал, только стиснул зубы, покосившись на окно, из которого доносилось пение Ырысбека. Но в этот же день, когда мы перебегали «под огнем противника», он подставил ножку Кайрату, и тот грохнулся с разбега наземь. Кайрат сдержался, не заплакал, потому что взрослые говорят: кто заплачет во время игры, станет совершенно лысым.
И вот теперь Кайрат получил возможность отомстить Ажибеку.
— А что такое гупвахта? — спросил он, преданно глядя в глаза Ырысбеку.
— Гауптвахта, — поправил Ырысбек и сумрачно пояснил: — Место для дисциплинарного содержания.
— Ясно, — сказал Кайрат, хотя было заметно, что он ничего не понял.
Мы, остальные, тоже ничего не поняли. И только Ажибек догадался, что это такое.
— Веди в сарай, дурак! — сказал он своему конвоиру.
Мы думали, что гордый Ажибек удерет, а он поднял руки вверх, как пленный, и сам пошел в сарай, в котором когда-то Ырысбек держал глухого Колбая.
Ажибек просидел в заключении до позднего вечера. Когда к сараю пришла его мать, он соврал, что находится здесь добровольно, что ему нравится сидеть взаперти. Потом появился председатель Нугман и открыл замок какой-то железкой, но и тогда Ажибек отказался выйти на волю.
Нугман ушел к Ырысбеку. Говорили они долго и громко препирались, однако, вернувшись, председатель сообщил, что Ырысбек отменил свое наказание.
— Честное слово? — спросил Ажибек и вышел после того, как Нугман поклялся своими предками.
Потом я спросил, почему он упорно не хотел расставаться с «гупвахтой».
— Ты что? Не понял, что такое военная дисциплина? — нахмурился Ажибек.
— Я сразу понял. Но ведь ты ножик не крал, а просто поднял с земли.
— А какая разница? — резко оборвал Ажибек. — Я подвел своего главнокомандующего. Будь мы настоящими солдатами, знаешь, что бы со мной сделали тогда? Давно расстреляли. А ты: «Почему? Почему?»
Я прикусил язык. Доводы Ажибека показались мне очень убедительными.
А в общем, как я уже говорил, Ырысбек повеселел в последнее время, словно полегчал тяжкий груз, принесенный им из пекла войны. И обучал он нас теперь без прежнего интереса, а однажды и вовсе распустил, повозившись с нами каких-нибудь полчаса.
— Все, ребята, я сегодня занят. Идите играйте а свой мяч. А ты, Канат, останься, — сказал Ырысбек, расправляя складки под ремнем. Он одергивал свою гимнастерку, наверное, каждые пять минут. Остановится или прервет разговор и одернет.