Третья осада была намного короче и кончилась весьма прозаично, почему и осталась безымянной. Армия сил Света в этот раз состояла из людей, на штурм не рвалась, клятв не давала. Они простояли под стенами чуть дольше месяца, вяло перестреливаясь с моими стрелками, доели запасы провизии и, сочтя свой долг перед Светом выполненным, двинулись обратно. По слухам, их успели при отходе слегка потрепать некоторые орочьи племена и дикие тролли, но я к этому никакого отношения уже не имел. Орки просто защищали свои земли и охотничьи угодья, а тролли, как обычно, жрали все, точнее, всех, кого смогли поймать.
Утром следующего дня из лагеря осаждающих на запад поползла бесконечная вереница возов в сопровождении всадников. Как я и предполагал, разгрузившись, обоз Светлых сил поторопился убраться. Ждать их обратно с припасами и подкреплениями надо будет дней через двадцать – тридцать, не раньше.
Вскоре после отбытия обоза с другой стороны лагеря выехала целая процессия с парой белых флагов и медленно направилась прямо к замку. Похоже было на посланников для переговоров, и я приказал не стрелять.
Доехав до рва, посольство Светлых разделилось. Бо́льшая часть всадников так и осталась стоять на месте, а на подъемный мост не торопясь въехали трое. Под первым величественно выступал норовистый жеребец ньюгоротской породы. Этих коней, славящихся своим умением с места рвануть в галоп, выводили специально для тяжелой рыцарской конницы, и стоил такой скакун немало. Породистая зверюга злобно фыркала сквозь прорези стального наголовника и бухала подкованными копытами так, словно вознамерилась лично разнести мост в мелкие щепки. Впрочем, даже замысли он такое, благородного скакуна ждало бы разочарование. Старый мост изрядно повредили во время Первой осады, и восстанавливали его, а точнее практически построили заново, лучшие из гномьих мастеров, которых я сумел найти. Я тогда не поскупился и, хотя обошлось это не дешево, никогда не жалел о сделанном. Новый мост был прочнее и гораздо шире прежнего, сейчас на нем легко разъезжались два груженых воза. Конница же по мосту могла двигаться колонной по четыре тяжеловооруженных всадника в ряду. Так что, возымей посланцы Светлых сил такое желание, они вполне могли бы ехать рядом и при этом даже не толкаться бронированными локтями. На две трети каменный мост лежал на вырастающих прямо изо рва мощных каменных колоннах, смыкающихся наверху в изящные арки. Последняя треть была сделана из толстых деревянных брусьев, собранных в полотно подъемного моста, сейчас, естественно, поднятого и встречавшего незваных гостей шипами своего окованного железом брюха. Всадники остановились, один из прибывших гулко затрубил в рог, а знаменосец начал размахивать белым флагом. Я приказал пропустить их внутрь. Застучали цепи, и перед всадниками с жутким скрежетом опустился подъемный мост. Поплыла вверх шипастая кованая решетка, скрываясь внутри надворотной башни. Затем стража открыла ворота, чтобы посланцы Светлых могли попасть внутрь. Послы не стали мешкать и въехали сквозь арку воротной башни во внешний двор замка, лежащий между первым и вторым кольцами стен. Теперь я мог хорошо рассмотреть их сквозь ту же бойницу, через которую еще недавно наблюдал другое посольство, орочье. Зачастили ко мне послы, вот только к добру ли это? Что ж, посмотрим, кто меня посетил на этот раз. Первым из темного проема ворот показался некий благородный рыцарь, блиставший начищенными доспехами. В одной руке он небрежно держал поводья, второй опирался на рукоять длинного меча, висящего на поясе. Ехал рыцарь, гордо откинувшись в седле и упираясь спиной в высокую заднюю луку. При копейной сшибке такие седла весьма удобны, они помогают удержаться после удара копьем, но вот из лука с них не постреляешь. Да и рубиться на мечах хорошо только с такими же бронированными и малоподвижными противниками.