– Летучий Франкенштейн, – гордясь техническими достижениями своей эпохи, поименовал моноплан Сергей. – Не понимаю, как такое вообще летать может…
– С помощью этого «летучего Франкенштейна», – ядовито парировал Гунтер, – Третий Рейх разделал под орех Бельгию, Голландию, Норвегию и Францию. Если тебе не нравится – можешь идти пешком. Я хорошо рассмотрел твой геликоптер, между прочим. Тамошние системы управления не приспособлены для нормального человека. Вы слишком все усложнили. Половина победы – простота.
– Ладно, ладно, – Сергей примирительно вытянул руки ладонями вперед. – Вылезай, давай быстро поужинаем – котелок закипел – и погнали. Взлетим в полночь, в шесть утра будем порхать над Италией. Ты, кстати, сдюжишь? Шесть часов за штурвалом, а автопилота нет.
– Помнится, – Гунтер с кряхтеньем перебросил ногу через борт кабины, – в апреле тысяча девятьсот сорокового наша эскадра делала по четыреста боевых вылетов в сутки. Я как в пять утра садился в кресло, так в пять утра следующего дня и вылезал. Это считая с краткими посадками на базе для дозаправки и перевооружения.
Они спрыгнули с крыла на траву, а германец продолжал просвещать:
– …И ты учитывай, что нам сейчас предстоит обычная воздушная прогулка. Лег на курс и держи себе азимут, да изредка корректируй. А там была война. Французы летали, зенитки били. Сам видишь – жив и здоров.
– Здоров, – буркнул Казаков. – С какой скоростью пойдем – двести пятьдесят в час? Задний фонарь разбит, воображаю, какой ветрюга будет. Простудимся мы с рыцарем…
– О чем разговор? – бодро поинтересовался сэр Мишель, помешивавший в котелке обструганной палочкой. Сын барона де Фармер трепетал в ожидании предстоящего приключения. Полетать на драконе – это вам не фунт изюму! Только подумайте: ночью в Нормандии, а утром уже в королевстве Сицилийском!
Следует заметить, что Мишель вообще перестал бояться дракона. Не последнюю роль здесь сыграли рассказы Гунтера о техническом прогрессе будущего и речи отца Колумбана, который сумел убедить молодого норманна, что зубастый Люфтваффе не представляет для человека никакой опасности. Без сомнения, у рыцаря оставались нехорошие подозрения – мало ли чего может выкинуть дракон! Но после того, как нынешним вечером ирландский монах прочитал перед железным чудовищем святую мессу и окропил его крыла святой водой, Мишель более-менее успокоился. Кстати, дракона окрестили прежним имечком «Люфтваффе», теперь уже официально, пред ликом Святой Матери-Церкви в образе отца Колумбана.
Поужинали вареными овощами с мясом, соблюдая полное молчание. Гунтер нервничал, побаиваясь предстоящего путешествия, ибо первый раз в жизни (если не считать истории с полетом от Англии к Нормандии) собирался вести машину на свой страх и риск. Мишель, старательно играя бесстрашного рыцаря, выкраивал на физиономии безразличное выражение, но изредка теребил поддетую под куртку кольчугу. Он почти не сомневался, что легкий доспех поможет ему в случае, если дракон вздумает заснуть в полете и свалиться на землю. Казаков озабачивался совсем другим. Если что-то действительно пойдет не так и неправильно, возможность закончить карьеру раз и навсегда представлялась самой реальной. Гунтер не станет забираться высоко из-за боязни заморозить своих попутчиков – «Юнкерс» пойдет на высоте от силы полутора километров. При падении выбраться с тяжелым рюкзаком парашюта и рыцарем в охапку (а Мишель явно начнет сопротивляться, когда его потащат из кабины) почти нереально.