Секущий жезл. Черт, не могу поверить.
Одно дыхание, и я призываю прозрачную, бесстрастную ясность Дисциплины Контроля. Не так уже отличается от мыслезрения. Ладонь зудит энергией.
Хмм. Ткач Света использовал его вроде вот так...
Наставляю конец в сторону прохода и тянусь внутрь себя, призывая чистую концентрацию, касаюсь пусковой точки разумом. Ничего не происходит.
Дерьмо.
Рабебел все еще заикается. - Но... но... он же магический, не понимаешь?
Понимаю. В Консерватории отдал год Боевой Магии - но окажись я способным хотя бы пердеть ушами, работал бы не здесь...
- Ты не тавматург, Кейн. Почему ты решил...
- Молчите.
- Может, я могу его взять, - неуверенно говорит Тизарра. - Тесаком сечь умею, и...
- Молчи.
Меньше усилий. Просто намерение. Чувство...
Прилив в правой руке: не зуд, не покалывание электрического тока, которое чувствуют телукхаи, но настоящий прилив, будто поток горячего масла пульсирует, течет из позвоночника к пальцам...
- Ну слушай, Кейн, ты лишь позоришь себя. Годы тренировок...
Прозрачная мерцающая сине-белая энергия лижет платиновые узоры и тянется с кончика жезла: плоскость шириной с ладонь и три метра длиной входит в миллионолетний камень горы без сопротивления. Сохраняется она лишь одно замирание сердца, но этого времени вполне хватает, чтобы жезл вырезал кусок камня больше головы.
Ооо, да-а.
Кусок рушится вниз, разбиваясь о склон. Срез гладок, будто стекло. Основание жезла теплеет в ладони.
Теперь Тизарра и Стелтон выучили этот взгляд: да-что-у-нас-за-чертова-тварь-такая? Рабебел выдыхает: - Кто ты?
Я поднимаю жезл, чтобы поймать последние лучи заката. Платиновая оплетка светится, будто запятнана кровью.
Я действительно предвкушаю.
>>ускоренная перемотка>>
- Вы знаете, что нам сейчас предстоит.
Они смотрят на меня из закутков и щелей высокого, полного теней природного зала, лица осунулись и зеленеют от страха. Лунный свет льет призрачное молоко на проход к плато за моей спиной.
- Выхода нет. Ни вперед, ни назад. Не будет переговоров. Апелляций. Они придут, и мы умрем. Все мы. Мы даже не сможем их задержать. Есть лишь один выбор. Умереть этой ночью, или умирать месяц. Под собственные вопли.
Не совсем речь Генриха Пятого в день св. Криспина [6], но я хотя бы привлек их внимание.
- Я намерен умереть этой ночью. Как и Марада, и Преторнио. Стелтон, Рабебел и Тизарра. - Я киваю повару и его дружку. - И ты, Нолло. И ты, Джеш. И каждый из вас. Кто не умрет, пожалеет, что еще жив. Скажите все: "я хочу умереть этой ночью".
Они смотрят так, будто я уговариваю сплясать танец маленьких цыплят.