— Андрей Анатольевич, держитесь, не засыпайте, — раздался строгий голос врача.
Он послушно открыл глаза. Врач на пальцах показала ему козу.
— Сколько пальцев?
— Два, — ответил он, и ему показалось, что он только выпустил губами воздух. Язык не слушался, губы онемели. Но врач и дочь услышали его.
— Вот и прекрасно, — обрадовалась врач. — Попрошу сестру поставить вам капельницу. Посидите с ним, не давайте ему засыпать, — попросила она Таню.
Врач бесшумно вышла из палаты, а Таня поставила стул у изголовья и села.
Андрей Анатольевич невероятным усилием смог сфокусировать зрение и заставил себя увидеть спинку кровати и собственные ноги, торчащие из-под больничной простыни. Постепенно четкость зрения вернулась, и он понял, что его плохое состояние, как перед обмороком, никуда не исчезло. По-прежнему перехватывало дыхание, тошнило и перед глазами расцветали черные пятна.
«С каждым разом все хуже», — с горечью подумал он.
Вернуть бы время, когда все было хорошо. Спокойно. Никаких болезней и обмороков, капельниц и больничных кроватей. Вернуть жену. Знать бы заранее, в какую историю влипнет Таня из-за мужа, и отменить все плохое. Нажать на красную кнопку и покончить со всем этим. Таня почувствовала изменение его настроения, сжала его запястье, и он с трудом повернул к ней голову. Впервые в жизни захотелось сказать: ему очень жаль, что все так вышло, он хотел бы прожить жизнь заново. Но вместо слов вырвался лишь хрип и неразборчивый полушепот-полувыдох. Таня сочувственно улыбнулась и похлопала его по руке. У ее глаз собрались морщинки, которых он раньше не замечал. Или слишком редко смотрел на нее?
В палату вошла бодрая медсестра, везя капельницу на колесиках. Она подкатила ее к изголовью кровати, поздоровалась и склонилась над правой рукой Андрея Анатольевича. Повязала жгут, попросила «поработать кулаком». Он попытался, но кулак безвольно расправился при первой же попытке его сжать.
— Ну ничего, сама разберусь, — деловито заверила его медсестра и принялась постукивать сложенными пальцами по вене.
Когда результат постукивания удовлетворил ее, она ввела иглу с катетером и закрепила ее со всех сторон.
— Иголка гибкая, — сказала медсестра. — Можете сгибать руку, ходить в туалет. Хоть танцевать. Будете танцевать?
— Хр-р-р-м-м, — прохрипел он.
Она повернула колесико и, настроив так, чтобы капли падали раз в две секунды, вышла, звонко стуча подошвами шлепанцев.
— Надеюсь, теперь прекратишь свои поиски? — спросила Таня, поправляя одеяло. — Пожалуйста, не сбегай, пока не выпишут. Без своих безумных игр, иначе… попрошу их поставить обычную иголку. — Она раздражалась, заводилась сама, необязательно было отвечать. — Врач говорит, что это на неделю, не меньше. Дальше посмотрят по состоянию.