Может быть, из башни поверх деревьев видно море?
Очень может быть… А если попросить разрешения, ей наверняка позволят сходить проверить. Почему бы и нет?
Лампёшка шагает дальше, на душе у неё полегчало.
Внизу, на кухне, зажигается свет. На столе уже, верно, дымится перловка — Марта редко готовит что-то другое. Девочка вздыхает.
Чудовище видит её из окна башни: белое пятнышко на тёмной траве. Оно провожает девочку глазами до крыльца и соскальзывает с подоконника. Оно не знает, кто это был, и ему наплевать. Чудовищу хочется есть.
— Почему нельзя?
— Потому. Нельзя, и всё. И пора накрывать на стол.
— Да, но… Мне правда очень нужно!
Марта вручает ей стопку тарелок и наваливает сверху вилки.
— Ну же, не спи. И куда подевался Ник?
Лампёшка смотрит, как Марта беспокойно хлопочет на кухне. Снуёт от раковины к столу и обратно, роняет вилки, кладёт их в выдвижной ящик — ах, да не туда же, на стол. Смысла во всём этом нет никакого. Ленни спокойно перебирает кусочки газеты, псы смачно грызут кости, еда давно готова.
— Ну пожалуйста!
— Давай, девочка, не путайся под ногами. Накрывай скорей на стол. И подогрей молока для кофе. Ничего в той башне нет, и на что она тебе только сдалась?
— Ни на что, — отвечает Лампёшка. — Просто посмотреть охота.
— Тем более, — говорит Марта. — Тем более нельзя. Давай поживей! А кофе я пью с молоком, иначе день будет испорчен.
Она подталкивает Лампёшку к двери в погреб, откуда всегда так мерзко несёт рыбой.
Девочка не двигается с места.
— Я хочу посмотреть на свой дом, — говорит она. — Посмотреть, как там мой отец…
— Отец? Который так смазал тебя по щеке? Зачем тебе на него смотреть?
Лампёшка пожимает плечами. Затем, думает она, затем, затем.
— Я только туда и обратно. Ну пожалуйста!
— И нечего таращиться на меня этими оленьими глазами! — Марта поворачивается к девочке спиной. — Я сказала — нет. Никому туда нельзя. Дверь заперта, а ключ потерялся.
Ничего он не потерялся, сердито думает Лампёшка, неправда это. Отец тоже всегда отворачивался, когда врал. Когда говорил, что не знает, куда подевались деньги, что нужно просто получше поискать. Хотя она по его дыханию прекрасно понимала, куда они подевались.
Девочка резко распахивает дверь в погреб. Воняет там и правда невыносимо, как в порту, когда рыба у кого-то залежалась, протухла и стала совсем несъедобной. Неужели Марта не чувствует? Лампёшка берёт молочный бидон. Пустой.
— Молоко кончилось, — говорит она.
Марта, похоже, её и не слышит. Она стоит у плиты и шурует поварёшкой в кастрюле, аж брызги летят.
— Выброси это из головы, — бормочет она.