Остаётся только висеть. Разожми руки — упадёшь. Не разжимай — поболтаешься ещё немного и всё равно упадешь. Лучше не смотреть, как высоко падать и сколько колючек и шипов ждёт на земле. Да и окажешься не на той стороне ограды.
Лампёшка пробует ещё раз, испускает отчаянный вопль, чтобы придать себе сил, и тянет ногу как можно выше, но не дотягивается, даже близко не достаёт.
— Эмилия? Эмилия Ватерман? Святые угодники! Что ты там делаешь?
Лампёшка не верит своим ушам. Кажется, ей знаком этот голос. Как это возможно? Однако уже слышны торопливые шаги, и вот, далеко внизу, появляется фигура мисс Амалии, бегущей к ограде с другой стороны.
— С ума сошла? Немедленно спускайся! — кричит она. — Нет! Не надо, не шевелись. Не разжимай руки, а то сломаешь себе что-нибудь!
А что Лампёшке ещё остаётся? Только висеть.
— Добрый день, мисс, — бормочет она.
У неё сводит пальцы, долго ей не продержаться.
Своими длинными руками мисс Амалия пытается сквозь прутья решётки поймать Лампёшку за ступню. Она хватается за башмак, и девочка испуганно вопит — так учительница стащит её вниз. Та тут же отдёргивает руку.
— Эй! — Мисс Амалия тревожно сотрясает решётку ограды. — Поможет нам кто-нибудь? Меня кто-нибудь слышит? Глупая девчонка! Глупая, неблагодарная девчонка! А я ещё принесла тебе кое-что, теперь придётся оставить у себя. — Учительница мечется за решёткой, как тигр в клетке. — Что же тут всё-таки за прислуга! Такая расхлябанность, такая распущенность — это я и в прошлый раз заметила. Знаешь, Эмилия, у меня прямо руки чешутся надавать тебе тумаков. Почему же никто не идёт? Люди!
Лампёшкины пальцы так болят, что мочи нет. Она бросает взгляд вниз: под ногами ничего, на что можно приземлиться помягче.
«Что ж, мне конец, — думает она. — Мама, лови!» Она зажмуривается.
— Ну давай же, — раздаётся у неё за спиной. — Падай, не бойся.
И она начинает падать, но вдруг её башмаки во что-то упираются… плечи в кожаном плаще… Ник! Он крепко держит её за лодыжки. Лампёшка, с дрожащими руками, красными саднящими ладонями и растопыренными пальцами, сползает вниз. Ник подхватывает её, спускается по приставленной к забору деревянной лестнице и мягко ставит на землю. Лампёшка переводит удивлённый взгляд с лестницы на Ника. Он-то откуда здесь взялся?
— Ну наконец-то! — Мисс Амалия нетерпеливо барабанит по решётке. — Я уже полчаса тут зову на помощь. Вы что, спите на службе?
— Цела? — тихонько спрашивает Ник.
Лампёшка кивает и вытирает ладони о платье. На ткани остаются следы ржавчины, ошмётки краски и кровь.
— Повезло тебе, Эмилия, хоть ты этого и не заслуживаешь. Сломай ты что-нибудь, глядишь, и научилась бы чему. Ты хоть поблагодарила этого господина как положено?