Захар, Статеев, секретари райкомов, несколько десятков старых большевиков и большевичек, актив губ-кома — все жужжит и братается друг с другом, чайничая, заряжаясь бутербродной снедью и ожидая доклада.
Стебун выждал, пока комнаты наполнились, а затем занял перед центральным столом место и позвонил. Тотчас же все смолкли. Стебун объяснил, зачем создан клуб. Указал на то, что создатели клуба не придерживались каких-нибудь особых норм для клуба, предоставляя все самим членам клуба.
— Здесь не массовики и безграмотные в политике люди, товарищи, — предупредил он. — Если вы считаете, что нам есть о чем говорить, то будем говорить, и сообща проверим свои недоумения. Все ли крепко сшито в нашей политике, экономике и в рядах нашей партии. С этого мы и начнем. Доклада не будет у нас. Тех, кто имеет что-нибудь сказать, мы приглашаем выступить здесь и обращаться к своим товарищам. Кто же, товарищи, желает что-нибудь сказать? Просите слова, и начнем собрание…
Стебун сел и вопросительно стал оглядывать собравшихся.
Это было ново. Никто не ожидал, что придется без подготовки говорить. Члены клуба забегали друг по другу глазами, недоумевая и ища добровольцев на диспут.
Полминуты прошло в общей заминке.
Но вот высунулся среди стульев поднявшийся Евгенов.
— Ну, если позволят товарищи, у меня есть кое-какие соображения, еще не высказывавшиеся у нас в партии, а требующие решения. Могу, для того чтобы начать только, главное изложить тут…
Евгенов обежал поочередно взглядом должностных лиц партии — Захара, Стебуна, Тараса…
— Просим! Просим! — обрадовалось собрание.
Евгенов продвинулся к столу и, заняв позицию, помигал несколько мгновений переутомленными глазами, после чего взволнованно, но ясно стал переоценивать экономические взгляды, принятые коммунистической мыслью.
— Хозяйственная политика партии, — говорил он, — должна быть уточнена. Нэп, внедряющийся уже в экономику страны, овладевает позициями. Против этого возразить при создавшейся обстановке нельзя, но раз государство становится товаропроизводителем и купцом, то следует позаботиться о выгодности и прибыльности производства товаров. Иначе государству при нэпе грозит крах, а крах государства от конкуренции с нэпом после отступления самой партии от системы военного коммунизма будет и крахом советской власти…
Евгенов высказал также мысль о непонимании значения устойчивых цен хозяйственниками и подкрепил это ссылками на деятельность трестов, не успевающих поставлять товар на рынок, оттого, что спекулянты прямо из-под машин весь его закупают и втридорога перепродают потребителю, усиливая таким образом частное накопление. Затем оратор процитировал выдержки из руководящих статей в партийной прессе. Некоторыми противоречиями в этих цитатах он старался доказать путаницу в вопросе, заявил о неотложности его проработки и сообщил о том, что при надобности готов сделать и подробный доклад об этом.