Тарас, безобидчиво присоединившись к общему смеху, пожал плечами и махнул рукой, отступая, чтобы поздороваться с присоединившимся к одной из разговаривающих группок Диссманом.
Борисов, Акоп и Стебун прицелились друг в друга взглядом. Переведя взгляд на собрание, Борисов скептически потряс в сторону собравшихся головой и со значительным сочувствием, понятным всем троим, спросил:
— Генералов все-таки никого. И не будут приходить?
— Тарас же здесь… Все передаст. А если клуб влияние приобретет, то придут и они. Видите, что без них тоже не пусто.
— Да, да! Тут цвет!
Действительно, в клубе была значительная часть виднейших деятелей революции и партии. У одного стола среди группы друзей с ослепшим в Шлиссельбургской крепости ветераном первых террористических кружков Шелгуновым разговаривал герой освобождения Москвы от юнкеров, командовавший красногвардейцами и солдатами-большевиками, начальник военного округа, седеющий богатырь Уралов. Возле скромной женщины, которая являлась женой и несменным другом отсутствовавшего вождя партии, стояли выспрашивавшие о здоровьи Ленина Статеев, Нехайчик и два-три районщика. У самого председательского стола с сестрой Ильича, издавна заправлявшей секретарскими делами центральной партийной газеты, сговаривались, пользуясь случаем, по поводу очередной кампании Захар и губкомовские москвичи. Старые седеющие большевики возглавляли несколько группок в центре зала. Некоторые уединенно ждали возобновления прений, и видно было, что они начинают томиться.
— Пора начинать! — объявил Стебун, оставляя Борисова и Акопа. Через минуту он позвонил.
Публика поспешила занять места. Только в пред-зальной комнате осталось несколько не кончивших беседу спорщиков.
Борисов, остановившись у порога, увидел двух все время споривших и собиравшихся только теперь в свободной комнате чаевать приятелей. Это были губ-комовский домовой Семибабов, если не дневавший и не ночевавший в каком-нибудь из помещений комитета, то, несомненно, проживавший в одном из соприкасающихся с губкомом домов, и заведующий редакцией в Главлите Юсаков.
Борисов вспомнил что-то, обрадовался и подступил к столу.
— Семибабов, вы работаете в Госиздате ведь? Помощником Ревякина? У меня дело…
— А что такое? — заинтересовался Семибабов.
— У меня госиздатский заказ, я вам его отдам. «Манифест»… Я из-за этого и пришел — знал, кого-нибудь обязательно увижу здесь…
Семибабов, кивнув Юсакову, вдруг встрепенулся и бросил чай.
— Давайте, я передам.
И блеснув взглядом на друга, он чуть не прыснул, решившись на авантюрный трюк.