Она рассуждала — потому что помнила весь день (почему‑то это само по себе казалось странным?) с того самого момента, как она проснулась с настойчивым желанием почистить зубы, и накопившиеся аномалии этого дня нельзя было игнорировать. И Спарта — не ее настоящее имя, зачем и кто ее так назвал?
— Снарк, это Л. Н. 30851005, ты меня признаешь?
После недолгой паузы вертолет ответил: «Я поступаю под ваше командование».
— Курс на Запад, минимальная высота и максимальная скорость. Включить автопилот.
— Автопилот включен.
По обеим сторонам вырисовывались и мелькали стены из красного Юрского песчаника. Русло ручья из обвалившихся гранитных валунов поднималось неровными ступенями вверх по быстро поднимающемуся ущелью — сухое сейчас, только пятна снега кое‑где, оно было прерывистым потоком во время осенних штормов. Корабль то задевал голые розовые ветви спутанных ив в русле ручья, то летел почти прямо вверх по склону горы, уворачиваясь от выступов базальтовых утесов, пока внезапно ущелье не стало неглубоким оврагом. — Снежное горное плато, осиновые рощи, лес.
Спарта отрегулировала масштаб проекции местности, развернутой перед ней, изучая изображение, пока не нашла нужное:
— Снарк, цель — на сорок градусов севернее, сто пять градусов, сорок минут, двадцать секунд западнее.
— Сорок на север, сто пять, сорок, двадцать на запад подтверждаю.
Вертолет внезапно замедлил ход и замешкался на опушке осинового леса, его морда дрожала, как будто он вынюхивал след.
Через мгновение корабль понесся над открытой снежной равниной в сторону дальних, блестевших на солнце, высоких вершин.
— У нас есть визуальный контакт.
На экране монитора в подвальном помещении, расположенном в полутора тысячах миль к востоку, небольшая группа мужчин и женщин наблюдала за вертолетом, летящим над землей, его четкое изображение с большим увеличением передавалось со спутника в четырехстах милях над ними.
— Почему она не использует режим уклонения?
— Может быть, она не знает, как.
— Но откуда она знает, как управлять этим?!
Говоривший был мужчиной лет пятидесяти с серебристо‑седыми волосами, «ежиком», в темно‑сером шерстяном костюме и сером шелковом галстуке без рисунка поверх светло‑серой хлопчатобумажной рубашки; это был деловой костюм, но с таким же успехом он мог бы носить военную форму.
Вспышка гнева этого человека была обвинением всех и вся; ответа он не получил, и нервно переминался с ноги на ногу.
Одна из женщин тронула его за рукав и, поймав его взгляд, и дернула подбородком. Они отступили в тень, подальше от остальных.