Ясно, что долго длиться такое молчание не могло. Но даже при хороших отношениях двум людям нелегко решить по‑дружески, кто из них совершит самоубийство. Еще труднее это, когда люди в ссоре и не разговаривают друг с другом.
Грант намерен был действовать честно. А потому оставалось одно: выждать, пока Мак‑Нил протрезвится, чтобы откровенно поговорить с ним.
Лучше всего ему всегда думалось за своим столом, поэтому он отправился в рубку и пристегнулся ремнями к креслу пилота. Некоторое время он задумчиво глядел в пространство. Под конец решил, что лучше всего объясниться письменно, особенно с учетом нынешних натянутых отношений. Открыв блокнот он начал: «Дорогой Мак‑Нил…» Затем вырвал лист и начал по‑другому: «Мак‑Нил…»
Ему потребовалось почти три часа, чтобы записать то, что он хотел сказать, и даже тогда он не был полностью удовлетворен. Некоторые вещи так дьявольски трудно изложить на бумаге. Все же он кое‑как дописал письмо, запечатал его полоской скотча и, прихватив с собой письмо, закрылся в своей каюте. Передать письмо Мак‑Нилу, можно и попозже через день или два, время еще есть.
Лишь немногие на Земле и Венере догадывались о все возрастающем на борту «Стар Куин» напряжении. — Напряжении, которое грозило достигнуть разрушающего значения. Газеты и радио наперебой строили самые фантастические планы спасения. Отставные пилоты космических кораблей и писатели‑фантасты принимали в этом основное участие. Миллионы людей, кажется, только об этом и говорили. Но лишь слабое эхо этого шума доносилось до тех двоих, чья судьба так взволновала населенные миры.
Венера имела возможность в любое время беседовать со «Стар Куин», но сказать‑то было по сути нечего. Не станешь ведь говорить пустые слова утешения людям, приговоренным к смерти, даже если дата ее известна лишь приблизительно.
Итак, Венера ежедневно проводила только обычные короткие сеансы радиосвязи и блокировала неистощимый поток бессмысленных предложений хлынувших с Земли. Передавались также обычные информационные сообщения — новости о войне в Южной Азии, о новых ударах метеоритов по поверхности Венеры, суете вокруг боевика «Пока горит Рим», который только что был запрещен в Москве.
Попытки же некоторых частных радио‑компаний напрямую связаться с кораблем были тщетны: ни Гранту, ни Мак‑Нилу не приходило в голову настраиваться на какую‑то другую волну, кроме той, что тянулась к мучительно близкой Венере.
Когда Мак‑Нил, страдающий похмельем, выбрался из своей каюты, произошла встреча при которой оба они чувствовали себя неловко, но затем отношения вроде бы наладились и, хотя атмосфера на корабле была далека от сердечной, внешне жизнь потекла почти по‑прежнему.