Грант целыми часами сидел в рубке, производя навигационные расчеты или сочиняя бесконечные письма жене. При желании он мог бы поговорить с ней, но мысль о чужих, подслушивающих ушах останавливала его. Межпланетным переговорам вообще‑то полагалось быть приватными — но верилось в это с трудом.
И это письмо Мак‑Нилу. Через пару дней, заверил себя Грант, он передаст свое письмо, и они смогут решить, что делать дальше. Такая задержка также даст Мак‑Нилу шанс самому поднять эту тему. То, что у того могли быть другие причины для колебаний, кроме простой трусости, Гранту и в голову не приходило.
Он часто задавался вопросом, как Мак‑Нил проводит свое время теперь, когда у него закончилась выпивка.
У инженера была большая библиотека микрокниг, так как он много читал, и круг его интересов был необычен.
Грант знал, что он интересуется западной философией, восточной религией, а художественную литературу читает всех видов.
Мак‑Нил однажды упомянул, что его любимой книгой был странный роман начала двадцатого века «Юрген», и, возможно, сейчас он пытался забыть о своей судьбе, потерявшись в ее странной магии. Другие книги Мак‑Нила были менее респектабельны.
Мак‑Нил с его широчайшим кругом интересов вообще был слишком тонкой и сложной натурой, недоступной пониманию Гранта. Инженер был гедонистом, делал все, что мог, чтобы обеспечить себе комфортную жизнь на борту корабля, любил жизнь и отдавался наслаждениям когда оказывался на планете, тем более что месяцами был отрезан от них. Но он отнюдь не был тем моральным слабаком, каким его считал лишенный воображения пуританин Грант.
Действительно, вначале, после удара метеорита, Мак‑Нил совершенно пал духом. Когда это случилось, он находился в коридоре и взрыв произошел всего в метре от него, по другую сторону стальной стены, в отсеке жизнеобеспечения, он сразу понял всю серьезность ситуации. Его реакция была точь‑в‑точь такой же, как у пассажира самолета, который видит, как на высоте 9000 метров отрывается крыло: до земли осталось еще десять‑пятнадцать минут, смерть неизбежна. — Паника. Отсюда и его выходка с вином.
Но как ива на ветру, он согнулся от напряжения — и тут же пришел в себя. Грант был более жестким (человеком‑дубом) — и более хрупким. В этом и заключалась разница между ними.
Хотя по молчаливому согласию заведенный порядок и был восстановлен, на натянутость в отношениях Гранта и Мак‑Нила это не повлияло. Оба всячески избегали друг друга и сходились только за столом. При этих встречах они держались с преувеличенной любезностью, усиленно стараясь вести себя как обычно, что ни одному из них не удавалось.