Тишина длилась недолго. Откуда-то с задних парт полетел тонкий крик:
— Убийцы!
Оля не успела даже слова вымолвить: класс опять взорвался разговорами. В мельтешащей толпе она успела увидеть, как Женька, так и не зайдя в кабинет до конца, развернулся и быстро пошёл прочь. Из класса. Обратно.
Она рванулась было ему вслед, но кто-то загородил дорогу. Так что, когда Оля, тяжело дыша и отплёвываясь от коротких концов волос, что лезли в лицо, наконец выскочила в коридор, Женьку она уже не увидела.
Звонок ударил по ушам, пока она летела вниз по лестнице. Выскочить из школы не удалось: путь в раздевалку преградила вечно злобная бабка-техничка. Разбежались, мол, тут, уроки прогуливать. В класс иди!
Сообщение от Женьки пришло уже позже, когда Оля сидела на уроке и отчаянно пыталась сконцентрироваться на занятии и не слушать шёпот, доносившийся со всех сторон.
«Прости. Я думал, ты догонишь».
«Да ничего», — напечатала в ответ Оля, хотя в душе ворочалась тяжёлая мокрая обида. Не за то, что сбежал с уроков. А за то, что не подождал её и предоставил самой разбираться со злыми слухами.
И, подумав, добавила: «О чём ты хотел поговорить?».
«Отец звонил», — пришло в ответ. Ещё какое-то время новых сообщений не было. Только мигала, появляясь и исчезая, иконка «собеседник набирает сообщение», будто он раз за разом стирал разные версии одной и той же новости.
«Короче. Бабушка умерла. И он говорит, мы с ним сперва на похороны, а потом вдвоём на Север. Без вариантов».
Оля оцепенела, чувствуя, как улетает из-под ног и без того не слишком твёрдая почва. Что? В смысле — умерла? Как это — без вариантов?
«То есть…» — начала было набирать она, но окошко мессенджера взорвалось сообщениями — одно за другим, как из пулемёта.
«Я что-нибудь придумаю, чтобы задержаться, должен же быть способ».
«Не пугайся, сама же говорила — разберёмся, как со всем остальным».
«В крайнем случае сбегу с посадки, ну)».
«Должно быть не сложнее, чем с экскурсии».
Фразы летели одна за другой, но Оля их уже не читала. Слёзы застилали глаза, стрелки внутри неё вращались, как бешеные, и маленькие крупицы надежды гасли и таяли. Обнадёживающие сообщения не могли скрыть правды: вряд ли у него, несовершеннолетнего, что-нибудь получится. Ничего не выйдет.
Его отец сказал «без вариантов», и, похоже, он был прав.
Может быть, к лучшему? Может быть, хотя бы Женьку не настигнут те, кто идёт за ними? Неизвестные «они», желающие видеть его в своих рядах?
Но тогда Оля останется против них совсем одна.
«Езжай, — наконец написала она, проигнорировав его предыдущие реплики. — Если надо — езжай, я отпускаю. Всё будет хорошо».