— Так вот, я никогда не могла понять, что в них такого страшного и почему я должна их бояться.
— Ты как раз не должна, — заметила Оля. — Потому что бояться опаснее всего.
— Знаю я! — вспыхнула Наташа, снова став похожей на Гошу. — Не маленькая! Я их двенадцать лет вижу, что, не привыкла, что ли?
Оля одёрнула себя. Верно, она права. Какой бы беззащитной и нуждающейся в опеке Наташа ни выглядела, она всё-таки видела тварей с рождения. Как Женька. Опыта у неё было явно побольше, чем у некоторых. Не учить же её такую.
О собственной истории Оля решила промолчать. Наташе она не доверяла. Не стоило раскрывать ей карт. Тем более — говорить о Женьке и о том, куда он уехал.
И уж точно нельзя было упоминать, что это они убили её брата.
— Так вот, — продолжила Наташа, — все считали их страшными, а я — нет. Я вообще не понимаю, с чего бояться. Они же… ну, обычные. Как собачки бродячие.
Оля поёжилась. Упоминание бродячих собак неприятно давило на нервы.
— Кто это — все? — на всякий случай спросила она. — Мама и брат?
— Ага. Мама, брат. Жалко, бабушка не видит. Она нас воспитывает, с тех пор как мама ушла, а папа нас с Гошей себе отсудил.
— В смысле — ушла? — не поняла Оля. — Твои родители в разводе?
— Уже больше года как. — Наташа вновь погрустнела и неловко ковырнула ложечкой мороженое. — Я пережила, а вот Гоша… очень расстраивался.
Оля задумалась. Ей странно было представлять Фролова, шумного, грубоватого и агрессивного — расстроенным. Искренне переживающим из-за развода родителей.
«Что, папочка тебя больше не любит?!» — эхом прозвенело в голове злое, брошенное в отчаянии. Она всё ещё не жалела: если бы не эти жестокие слова, кто знает, где сейчас были бы они с Женькой. Но…
Неужели невольно попала в точку?
— Плохие отношения с отцом? — предположила Оля, стараясь не выдать волнения.
— Как сказать, — вздохнула Наташа. — У них всё было с виду нормально. Но только с первого взгляда. А вообще Гоша винил папу в том, что они развелись, и злился на него, и… я не понимаю, зачем тебе это всё рассказываю.
Девочка выглядела совершенно искренней, и Оля немного расслабилась. Не была она похожа на «их» приспешника! Никаких тварей на плечах, никакой нелюдской тягучести в голосе, никакой агрессивности, знакомой по Гоше. Да и разве стали бы они подсылать сестру того, кто уже спалился?
Она улыбнулась.
— Это называется «эффект попутчика». Незнакомому человеку проще открыться, чем близкому другу, потому что он тебя не знает и не будет судить. А что… сейчас с твоим братом?
Оля очень старалась, чтобы вопрос прозвучал естественно. Но то ли мельчайшая фальшь выдала истинные намерения, то ли Наташу просто задевала эта тема — девочка вздрогнула и опустила голову.