Но злость поднималась в душе, непривычная, кипящая злость. И на себя — за то, что напоролась на неприятности. И на него — за то, что начал действовать себе в ущерб и скрывать правду. И ещё на «них», на чудовищ, на весь мир, на судьбу, которая завела её сюда и теперь не давала возможности исправить хоть что-то!
— Да всё со мной в порядке! — чуть ли не завопил в ответ Женька, но вовремя спохватился и продолжил уже тише. — Что с тобой, Оль? Вроде на праздник приехала, а ведёшь себя так, будто на войну. Только тут не с кем воевать. Уж точно не со мной.
Теперь он пытался говорить успокаивающе, но нервозные нотки в голосе сводили на нет все старания. Да и подозрения Оли не получилось бы развеять парой реплик.
— Почему тебе не холодно? — уже тише повторила она — глухо, безнадёжно. То, как Женька вёл себя, как реагировал — всё говорило об одном: правды он ей не скажет. Будет скрывать всеми силами, пока она не успокоится.
Или не раскопает истину сама.
— А я почём знаю, — пожал плечами тот, и это смотрелось настолько естественно, что Оля едва не заплакала от злой обиды. — Как приехал сюда, началось. Отец говорит, моя терморегуляция не выдержала нагрузок и перезапустилась… он инженер, ему такие сравнения в кассу.
Женька усмехнулся и взъерошил волосы, разом сделавшись таким же знакомым и привычным, как и месяц назад. От этого стало ещё хуже.
— В общем, я уже довольно давно так хожу. Так что не паникуй. Понимаю, почему ты разволновалась, но… не надо. Я — это я. И я тебе не враг. Успокойся, ладно?
Оля медленно кивнула, сделав вид, будто поверила. Пускай. Пусть считает себя отличным актёром, а её — глупой и наивной. Не понявшей, что просто так от неё бы никто не отстал. Не заметившей даже, что вокруг него совсем нет чудовищ, хотя, казалось бы, здесь их должны быть десятки. Но нет же — ни единой тени.
Прямо как вокруг… Фролова.
Или — чёрного волка, который тоже, возможно, когда-то был человеком.
— Наверное, ты прав… Извини, что сорвалась, — вслух Оля, конечно, сказала совсем другое. — Я… давно тебя не видела и очень переживала. А это всё-таки необычно, в такую погоду даже без шапки.
Неуверенность в голосе вышла почти искренней.
— Даже без шапки, — повторил Женька и вдруг фыркнул. — Нет, уши не отморожу, можешь даже не спрашивать.
Он явно пытался разрядить обстановку, но у Оли на сердце ворочался такой тяжёлый камень, что она даже не смогла заставить себя улыбнуться. Кого он пытается обмануть? Её, которая прекрасно знает, что на тридцатиградусном морозе ни один нормальный человек в такой одежде долго не протянет?