Он должен был сдаться им, чтобы «они» прекратили слежку за Олей и Наташей. Перестали мучить их и пугать. Оставили в покое. Женька подчеркнул это отдельно: даже не следить и не пытаться больше завербовать.
Интересное дело. Он один взамен на двоих «видящих»? Выходило неравноценно. К чему «им» такая сделка?
Встречное условие неведомых кукловодов расставило всё на места. Оля разом поняла, зачем он ей врал.
«Девочкам ничего не будет угрожать. Но только если они и впредь будут держаться подальше от этой истории. Не вмешиваются они — не вмешаемся мы», — гласило одно из последних сообщений.
Оля представила, как в таком случае смотрелся для Женьки её приезд, и ей захотелось выть от отчаяния.
Вот почему он так себя повёл. Вот почему колебался, когда она спросила, рад ли он её видеть.
Из просто плохой ситуация стремительно становилась ужасной.
«Они» ожидали, что Оля заподозрит неладное. Что решит вмешаться, нарушит выставленные ими условия и вновь попадёт под прицел.
И она сыграла в точности по их нотам.
Жертва оказалась напрасной. Всё вернулось на свои места. И теперь уже — без возможности исправить положение.
Пытаясь помочь, она сделала им обоим только хуже.
Оля попыталась что-то сказать, но из горла не вырвалось ни звука. Душили, клокоча внутри, сдавленные рыдания, захлёстывало отчаяние, возвращался страх. Даже не страх — ужас. Реальность оказалась куда жутче, чем она могла себе вообразить.
— Дочитала, да? — всё тем же отстранённым тоном отозвался Женька. — И как? Сама уже небось жалеешь, что влезла?
Оля не ответила, пытаясь совладать с бьющимися внутри эмоциями, и он продолжил:
— Я догадывался, что ты можешь что-то заподозрить. Особенно если приедешь. Но надеялся, что до этого не дойдёт, — он вздохнул. — Похоже, «они» разбираются в людях всё-таки лучше меня.
Она попыталась справиться хотя бы со спазмом, перехватывающим горло. Восстановить дыхание. Получалось с трудом: неожиданная истина била под дых болевым ударом и рвала на части остатки здравомыслия.
— Тебе изначально… стоило мне рассказать, — проговорила Оля, когда дар речи наконец вернулся. — Может, так я бы поняла… и не стала…
— Конечно, стала бы, — ответил Женька, так и не поднимая на неё глаз. — Я и сам, если бы узнал о подобном, стал бы.
Он был прав. Узнав, что кто-то пошёл ради неё на такое, она не смогла бы сидеть сложа руки. Никто бы не смог. И всё-таки!
— Что они с тобой сделали? — Оля почти шептала, как будто звуки голоса могли окончательно уничтожить и без того хрупкое самообладание. — Что ты… такое?
— Я уже говорил тебе. Я — это я. И я тебе не враг. Просто… есть ещё кое-кто.