Он фыркнул и отвернулся, всё ещё сжимая в руках плошку из-под бульона, которую она ему пихнула. После горячей жидкости стало полегче. Слабость одолевала по-прежнему, но головная боль немного утихла, точно он подмешал в бульон таблеток.
А что, с Женьки станется.
— Мне куда интереснее, — медленно протянула Оля, — что теперь «они» будут делать. Мы ведь… вроде как их нефигово кинули. Они нам мстить не начнут?
Мысль не давала покоя с самого пробуждения. Хорошо, от «фамильяров» они спаслись и неведомой группировке стали неинтересны. А что потом? Не захотят ли те их прибить, как слишком много знающих? Или вообще чего похуже?
— А, это, — Женька махнул рукой. — Не волнуйся. Я с ними вроде как поговорил, пока ты спала. Ничего они делать не будут, если мы не начнём офигевать и качать права.
— Поговорил? В смысле? — нахмурилась Оля. — Они сюда заявились, что ли?
— Да нет, блин! По телефону, — пояснил он. — Сказал им, что… ну, в общем-то, что мы убили нафиг эту тварь и убьём ещё, если к нам кто-то снова решит сунуться. Я был слегка не в себе после того, что случилось ночью, так что они, похоже, поверили сразу.
Неудивительно. Каким жутким бывает Женька, когда всерьёз злится, Оля знала не понаслышке.
— И что? Неужто нейтралитет предложили? — всё-таки уточнила она.
— Вроде того, — он кивнул. — Мы не трогаем их, они не трогают нас. Мне это вообще не особо нравится, потому что, ну, блин… они всё-таки людей заманивают и в тварей превращают не пойми зачем. Но, думаю, пока это лучший выход.
— Пока — что? — не поняла Оля.
Женька загадочно усмехнулся.
— Пока не придумаем чего получше. Ну, знаешь, жизнь длинна и полна… как ты там говоришь? Чудес?
— И их тоже, — хмыкнула она, протягивая ему руку. Чудес? Пусть так. Пусть в другие дни всё будет иначе, пусть неведомая группировка по-прежнему существует где-то вдали, а её цели до сих пор неясны — пусть. У них впереди ещё целая жизнь, чтобы разобраться.
А хотя бы сейчас, в посленовогоднее утро, Оля и Женька могут позволить себе не только чудовищ, но и настоящее волшебство.
Заслужили, в конце концов.
Женька осторожно провёл пальцем по её раскрытой ладони. Вдоль по порезу, широкому, кое-как заклеенному пластырем. Порез всё ещё болел, но это ничего. Пройдёт.
Главное — она сделала то, что хотела. Она спасла обоих. А ранка… подумаешь. До свадьбы, как говорится, заживёт.
— Хм, интересно, — произнёс вдруг он. — Это у нас теперь парные шрамы на руках будут, да? У меня на правой, у тебя на левой.
— Будут, — кивнула Оля. — А что, тебя реакция окружающих волнует? С каких пор? И вообще, можно говорить, что братались или вроде того… это вроде как даже не совсем неправда.