Как будто разом обострилось предчувствие неизбежного, вновь завелись злосчастные часы судного дня, чьи стрелки вели безжалостный отчёт с самого начала ноября. Оля понимала, что не должна туда идти. Не должна этого видеть.
— Но мне нужно найти их, — прошептала она, споря не столько с Женькой, сколько с дурным предчувствием внутри себя. — Я должна. Я обещала.
Каждое слово Оля подкрепляла шагом в сторону мусорки. Сперва неуверенным, потом — всё более и более быстрым. Ноги точно сами несли её туда, почти срываясь на бег, как будто и не было вокруг этого чёртового гололёда.
Она даже ни разу не поскользнулась, пока бежала к чёрно-зелёным громадам баков.
В нос ударил запах прокисшей еды, вечный спутник помойки. Нагромождение пакетов, слегка присыпанных снегом, соседствовало с выброшенной одеждой, которая больше напоминала тряпки, и россыпью бычков. Кто-то, как обычно, не докинул.
Коробки не было. Никто не пищал, а баки были заполнены почти полностью — и среди их содержимого не виднелось ничего, что могло бы напоминать кошачью пушистую шкурку.
— Вот видишь, — вздохнул Женька сбоку. — Ничего такого. Скорее всего, их кто-то забрал.
— Кто знает, — пробормотала Оля. Её вдруг осенило. — Мало ли зачем кому-то может понадобиться их забирать?
— Ты о чём?
Вспомнился утренний Стаськин рассказ. О кошачьем маньяке, который завёлся в городе, пока Оля болела, и вот уже с неделю находил и потрошил несчастных животных. Из-за ситуации с собакой она совершенно о нём забыла. Но сейчас, когда котята пропали, непрошеные воспоминания липкой тревогой полезли в голову.
— А, понял, — кивнул Женька, так и не дождавшись ответа. — Ты о живодёре? Вряд ли. Вероятности не те. Ты представь, из всех возможных мест он именно сегодня должен был выбрать именно этот двор? Нет, возможно, конечно, но…
Оля молчала. Одноклассник задумчиво прошёлся вдоль крытого навеса, под которым стояли баки.
— Но это даже звучит нереалистично, — закончил он, отходя от мусорок в сторону. — Говорю же, не те вероятности. Так что, скорее всего, котят действительно забрал хороший человек, и они теперь в полной безопас…
Он осёкся, не договорив, и у Оли вновь сжалось сердце в беспокойном предчувствии.
— Что? — поторопила она.
Женька не ответил, напряжённо вглядываясь куда-то в сугробы за баками. Оля отследила его взгляд. Точно, снег с той стороны навеса в полумраке казался каким-то… тёмным?
Присмотревшись, она поняла: сугробы сбоку выглядели примятыми, точно по ним ходил кто-то очень тяжёлый. Или что-то волокли.
Оля осторожно сделала несколько шагов в сторону тёмных пятен. Заглянула за навес, чувствуя, как тревожно шумит в ушах разбушевавшееся сердце, а губы почему-то дрожат, словно она снова увидела полуволка. И с криком отшатнулась в сторону.