– Известно, – не стал отрицать Вальц.
Мимолетно, но по лицу его пробежала тень разочарования. Верно, все, что поведала я ему, он уже слышал от моего мужа.
– Известно, – продолжил он, – но мне совершенно не хочется быть тем, кто принесет дурные вести такой прелестной женщине, как вы. Пусть это лучше сделает сам месье Дюбуа.
Я была не против. Поторопилась спросить:
– Я увижусь с ним?
– Разумеется. А пока вам лучше спуститься в вашу каюту.
Я кивнула нехотя. Мелькнуло беспокойство, что с мужем мне увидеться не позволят, и что я до сих пор остаюсь пленницей.
– А… этот господин, Эрих Шефер?..
– Не беспокойтесь о нем, мадам Дюбуа, – заверил Вальц. – Возможно, мне аукнется это решение: все же господин Шефер должностное лицо при исполнении обязанностей. Но ни он, ни его команда вас более не побеспокоят. Какова бы ни была цель, шантажировать мать детьми – последнее дело, и господину Шеферу это с рук не сойдет, будьте уверены.
Я благодарно кивнула, а после обер-лейтенант Вальц откланялся. Я же несмело побрела ко входу в первый класс под свои, увы, невеселые мысли. Безусловно, я рада, что этот подлец Шефер под замком, и до конца плавания меня не побеспокоит. Но сам факт, что берлинская полиция одобрила мой арест… пусть даже и по надуманному безосновательному предлогу – меня бросало в дрожь при этой мысли. Неужто мы где-то прокололись? Пусть нас пока не раскрыли, но взяли под подозрение – неужто?
Датский остров Борнхольм остался далеко позади, пароход снова прибавил ходу, и теперь нас окружало только бескрайнее море. Полагаясь лишь на память, я знала, что слева по борту должны быть шведские земли, а справа – и я как будто даже видела серые крепостные стены вдали – немецкий Данциг. За ним же – Царство Польское, Курляндское, а там и Петербург. Далеко-далеко, так далеко, что я и вообразить себе не могла. И все же ближе, чем был еще вчера.
Впервые я подумала тогда, что, может, все к лучшему? Что, если нам позволят остаться?
* * *
5 июня, 12 часов 30 минут, Балтика, открытое море
Убедившись, что няни с детьми нигде нет, я собралась было и впрямь спуститься в каюту, но меня окликнула мадам Гроссо. Они с Евой все еще принимали солнечные ванны на верхней палубе, где я их и оставила. Подумав, я решила задержаться еще ненадолго.
– Девочка ваша – само очарование, мадам Дюбуа. Во сколько Софи укладывается спать? – первым делом спросила актриса.
– Ровно в половине десятого, – пожала я плечами, еще не понимая, к чему она клонит.
– Превосходно! Ничего не планируйте на вечер: отужинаете в нашей компании, а после, как малыши уснут, непременно жду вас с месье Дюбуа в своей гостиной. Аурелия устроит сеанс…