Кэл уже сходил к цирюльнику, помылся и нарядился в черный костюм, сшитый, разумеется, по монтрисианской моде, когда из мастерской модистки вышла Тень, одетая в новое платье.
Он не отрывает глаз от сатирического листка, который купил на улице. Писать о политике в Монтрисе запрещено, так что сатирики изображают короля Хансена и его совет иносказательно. Кэл поглощен чтением истории об испорченном жадном мальчишке, который отбирает у людей все, что хочет, когда Тень кашляет, чтобы привлечь его внимание.
Перед ним стоит красавица. Поначалу он ее не узнает и вообще забывает, где находится. Но тут она улыбается и показывает на свою юбку.
– Ну, как я выгляжу? – Услышав ее голос, он приходит в себя.
И смотрит на нее словно в первый раз.
Модистка зачесала ее подстриженные волосы наверх и украсила их на макушке убором в виде блестящих виноградных листьев. На ней зеленовато-голубое платье с прилегающим лифом и высокой талией, на котором золотом и серебром вышит цветочный узор.
– Я держала этот наряд в моей мастерской, чтобы предложить его подходящей клиентке, – говорит модистка и с улыбкой любуется своей работой. Затем бросает неодобрительный взгляд на обкорнанные волосы Тени. – Ваш парик будет готов завтра.
Кэл моргает. По его мнению, ей не нужен парик, она и так выглядит безупречно. Он пытается подобрать подходящие слова, но не может. Наконец он выдавливает из себя:
– Полагаю… леди Лила будет пользоваться немалым успехом.
Тень машет рукой.
– Не мели чепухи.
Следует неловкое молчание, затем модистка говорит:
– Мы принимаем монеты всех королевств.
Каждый из них получает по одному дневному и одному вечернему наряду, за которые Тень платит монетами из своего кошеля. Свою старую одежду они сжигают на задворках постоялого двора. Она слишком изорвана, чтобы хранить ее, хотя Кэлу немного грустно с ней расставаться. Это все, что оставалось у них от дома, к тому же он привык видеть Тень в куртке и штанах.
* * *
Когда они возвращаются на постоялый двор, Гарбанкль все еще стоит за своей стойкой. И рвет объявление о новых налогах.
– Я дам первому министру знать, что в город прибыли высокородные гости, – говорит он, когда Кэл и Тень проходят мимо него. Они улыбаются друг другу.
В своей тесной комнатке Кэл и Тень неловко стоят перед кроватью, которая узковата даже для одного человека. Почему-то здесь, в четырех стенах, от перспективы спать рядом, которая не смущала их в пещере, им становится не по себе.
– Я лягу на полу, – предлагает Кэл.
– Это было бы несправедливо, – отвечает Тень, сплетя руки и шевеля пальцами.