– Им разрешено гулять по часу в день, – говорит тюремщик, заметив, что я глазею на них. – Мы же не звери.
Я киваю, но не отвечаю. Чем меньше я буду здесь говорить, тем лучше.
Мы разгружаем тачки в саду и возвращаемся в конюшню за новой порцией навоза. Когда мы снова оказываемся в саду, заключенных во дворе уже нет. Надо придумать способ предупредить Кэледона насчет того, что этот монтрисианский шпион хочет убить его.
Остальная часть первого дня моей работы в Дирсии проходит не так уж плохо – я делаю то же, что и Джендер, и держусь в стороне от своры остальных – особенно от их главаря, которого, как я выяснила, зовут Люс. Мы с Джендером пропалываем сад, и, пока я занята делом, никто не обращает на меня внимания. Но как же попасть в здание тюрьмы?
Когда солнце начинает заходить, я прячусь в кустах, растущих за конюшней, и жду, завернувшись в теплую шерстяную попону. Я лягу спать только после того, как эти ребята угомонятся. Может, тут где-нибудь есть другое место для сна, лучше, чем этот грязный угол? Но мне ничего не приходит в голову – скорее всего, где бы я ни устроилась на ночлег, там тоже будет небезопасно.
Когда солнце скрывается за горизонтом, мне вдруг становится ясно, что я плохо продумала свой план. На этой узкой-преузкой дороге, идущей по склону горы, отряду вооруженных тюремщиков будет проще простого нас догнать и схватить. Мне необходимо измыслить, как отыскать Кэледона, как освободить его и как выбраться из замка так, чтобы никто нас не застукал. Нам нужна временна́я фора, и она должна быть значительной, а раз так, бежать надо ночью. Это решит одну проблему, но не другие две.
И у меня мало времени. Чем дольше я буду здесь оставаться, тем больше опасность разоблачения. Уроки, которые давали мне мои тетушки, не включали в себя искусство актерской игры, и я лишь смутно представляю себе, как нужно себя вести, чтобы сойти за парня. К тому же скоро у меня начнутся месячные, которые мои тетушки называют «ежемесячным подарком Деи». У меня есть с собой соответствующие принадлежности, но будет лучше, если, когда это начнется, я буду находиться не здесь, а где-нибудь еще. Так что завтра хорошо бы целиком сосредоточиться на том, чтобы разыскать Кэледона.
Когда с сеновала до меня доносится храп, я вхожу в конюшню и укладываюсь в углу. И всю ночь ворочаюсь, боясь, как бы Люс не встал раньше меня. Надо выйти наружу прежде, чем ему представится случай опять окатить меня водой.
Я встаю до рассвета, иду за конюшню и опускаюсь на корточки в высокой траве. Парни ходят по нужде где угодно и когда угодно, но для меня это тоже проблема.