Нита вздохнула и задумалась, каково это – иметь такую семью, как у Миреллы? По правде говоря, Ниту это не привлекало – она пересмотрела достаточно мыльных опер и ситкомов, и это давало ей повод радоваться, что у нее нет большой семьи. Но все же иногда она интересовалась историей своих родителей.
Отец рассказывал ей, что он родом из Чили, но никогда не говорил, откуда именно. Будучи ребенком, Нита не могла точно это разузнать. В испанском языке такие путаные региональные диалекты, что она была уверена: круг поиска можно сузить, отталкиваясь от манеры разговора отца. Нита записывала каждую идиому и каждый речевой оборот – а вдруг однажды ей удастся собрать фрагменты этой головоломки в одно целое и узнать, откуда родом ее отец.
Но это не сработало. Ните просто не хватало информации. За годы, проведенные в Мадриде, акцент отца сильно изменился. На ночь он читал только сказки из книг, купленных в «Барнс и Нобл»[11]. Никогда не брал ее в церковь, хотя сам ходил туда каждое воскресенье.
Нита всегда удивлялась, почему отец скрывает от нее свою жизнь. Изучая историю Чили, она нашла море тревожной информации о годах его детства, когда спонсируемый ЦРУ государственный переворот привел к власти диктатора. Она спрашивала себя: «Может, тогда произошло что-то настолько ужасное, что он не может говорить об этом?»
Что касается матери… у Ниты сложилось впечатление, что она просто появилась из воздуха. И даже если у мамы была семья, Нита не была уверена, что хочет о ней что-нибудь знать.
Вздрогнув, она отмахнулась от своих мыслей и повернулась к тихо плачущей Мирелле, сидевшей перед ней, затем откинулась на подушку и посмотрела на мигающую камеру наблюдения.
– Мирелла.
– Да? – тихо откликнулась она.
– Ты знаешь, кто следит за камерой?
Она вздрогнула и прошептала:
– Ковит.
Нита вскинула брови.
– Двадцать четыре часа в сутки?
– Я не знаю.
Бесполезная девчонка.
Размышляя, Нита снова посмотрела на камеру, затем резко встала и рьяно замахала рукой, приглашая кого-нибудь войти в помещение.
Лампочка продолжала мигать.
– Что ты делаешь?! – взвизгнула Мирелла.
Нита проигнорировала ее. Она ждала, чувствуя, как неистово колотится сердце.
Она не совсем понимала, зачем так поступила. Однако упоминание Миреллы о том, что Ковита держат на коротком поводке, постоянно наблюдая с помощью камер, заставили Ниту задуматься над тем, насколько он свободен и, что более важно, насколько ему скучно.
С одной стороны, шатающийся поблизости занни, особенно скучающий, не очень хороший вариант. Тем не менее теперь Ковит знал, что Нита может отключать свою способность чувствовать боль, поэтому, скорее всего, не причинит ей вреда, когда проголодается. А вот если ему просто нравится причинять боль людям, не из потребности в пище, то у нее будут большие проблемы.