Мы танцевали, играли в «фанты», дурачились. В доме у дяди Лёни нам всегда было хорошо, мы как-то особенно чувствовали свою родовую близость.
Дом дяди Лёни стоял в начале Люсиновской улицы, за Храмом Вознесения Господня, который в те времена был занят какими-то учреждениями. Когда дяди Лёни не стало, в его дом сначала кого-то заселили, потом дом и вовсе снесли. На его месте появилась «Пельменная»… Потом снесли и «Пельменную»…
• • •
В Академии я учился прилежно, хорошо понимая, что если не сдам первой же сессии, то меня отчислят. Тогда меня могут отправить дослуживать мой солдатский срок куда-нибудь в Сибирь или на Дальний Восток.
И в личной жизни настало затишье. После романа с Констанцией наши отношения с Ирой сошли на нет. Ну, иначе и не могло быть, особенно после жуткой драки в «Аквариуме», которая из-за нее и произошла.
Я уже упоминал о том, что из нашего Благовещенского переулка был короткий проход через развалины недостроенного из-за войны Театра оперетты к метро «Маяковская». Эти развалины находились на территории «Аквариума», еще закрытого для посещения. Вот на этом узком проходе мы с Ирой и повстречали трех парней. Один из них как бы случайно толкнул меня плечом, а другой отпустил похабную шутку обо мне и моей девушке. Недолго думая, я врезал ему в челюсть, и он грохнулся на землю. Второго я достал боковым ударом в печень. Парень скрючился от боли и со стоном осел на землю. И тут передо мной вырос третий противник. Это был амбал на голову выше меня и гораздо крупнее. После первого обмена ударами я понял, что мой противник тоже имеет отношение к боксу.
Это была короткая драка, показавшаяся мне бесконечной… Первые два парня, вырубленные мной, в ней не участвовали, поскольку не могли еще прийти в себя. Дрались мы с «амбалом». Несколько раз он сбивал меня с ног, потом я его. Оба с трудом поднимались… пока я не свалили его прямым ударом левой в челюсть. За такой «джеб» меня бы тренер похвалил…
Ира смотрела на все это, прижав руки к лицу.
— Пойдем отсюда! — с трудом сказал я ей, поскольку губы, да и все лицо были разбиты и залиты кровью. Драться на кулаках — это не в перчатках на ринге…
— Боже! Какой ужас! — вдруг всхлипнула Ира и быстро, почти бегом, бросилась от меня.
Я, еле передвигая ноги, пошел за ней. В голове что-то звенело…
— Ира! — крикнул я ей вслед, но она убежала из «Аквариума»…
Я еле добрался до дома, пугая своим видом прохожих. Мама весь вечер и всю ночь ставила мне примочки на разбитое лицо, но глаз заплыл основательно. Когда мама меня окончательно обработала, я прилег на кровать и попросил брата позвонить Ире. Костя ушел в комнату родителей, где стоял телефонный аппарат. Вернулся он быстро.